поднял взгляд. По небу скользили совершенно невинного вида облака, небесная синева высоко над ними выглядела чуть бледней привычного из-за легкой дымки. Над заливом лег на крыло заходящий на посадку гидросамолет.
– Судя по твоему голосу, разговор был нелегким? – прозвучало у него за спиной.
– Дэйв, – сказал он вместо приветствия, не оборачиваясь. – Нелегким – не то слово. Опознание состоялось. Я разговаривал с ее мужем.
– Ты уверен?
– Ага, даже странно, что я сам раньше не догадался. Ну да, верно, снимок размытый… но эти рыжие волосы…
Его напарник тоже подошел к окну и встал рядом.
– И все равно выяснится, что это какой-нибудь розыгрыш.
– Теперь уж точно именно так и станут говорить, – кивнул Джон.
– Почему?
– Потому что эта женщина – Саманта Август. Писатель-фантаст. Написала «Бездну», по которой кино сняли. И еще много чего. Видеоблог ведет – на политические и общественные темы.
Дэйв громко фыркнул.
– НЛО распылило писательницу-фантаста на атомы. Такой бред даже нарочно не придумаешь!
Джон мрачно посмотрел на него.
– Как я только что объяснил ее мужу, она числится не мертвой, а без вести пропавшей. Нет никаких доказательств, что луч ее испепелил…
– Сам-то понял, что сказал? Доказательств у него нет. Откуда у тебя возьмутся доказательства? Испепеление в том и заключается, – он махнул рукой на улицу за окном. – Один порыв ветра, пуфф – и ничего не осталось.
– Никто не видел, как она горела или что-нибудь в этом духе. Она просто исчезла. Ее окутал свет, потом свет пропал, и она вместе с ним. Послушай, – добавил он, – я это долбаное видео уже тыщу раз пересмотрел…
– Новые свидетельства есть?
– Свидетельства, требования выкупа и прочего дерьма – хоть отбавляй!
– Но других видео нет.
Джон покачал головой. Потом пожал плечами, словно желая внести поправку:
– Этих видео сейчас полный Интернет.
– Ну да, такая же размытая хрень, притом, что в каждом телефоне сейчас камеры высокого разрешения. Фотошоп, причем бездарный. – Дэйв помолчал и добавил: – Рано или поздно появятся доказательства, что все это подделка.
Джон пожал плечами. Сказать по правде, он ни в чем сейчас не был уверен. В дневное время он слишком занят, чтобы о чем-то думать, а ночь накопившийся в душе мрак превращает в сплошную муку. Когда-то он слышал от ветерана-полицейского, что это называется «отступление»… а вот теперь отступал и он сам. От веры в людей, от того, что человечество способно хоть на что-либо, кроме наихудшего. Отчаяние накапливается, словно грязное белье в пакете, засунутом в дальний угол. Ты же тем временем продолжаешь чем-то заниматься.
А когда отступишь до самого конца, тебе уже на все будет наплевать.
Хотя, может быть, выход все же есть. И он знал, что будет продолжать его искать, пока… пока не опустит руки.
– Хочешь, я отвечу на звонки?
– Спасибо, Дэйв.
– Тот разговор тебя здорово озадачил.
Еще