не хочу вовлекать в это второстепенный состав и, возможно, давать шанс нашим соперникам, – ответил Монти, – Аллегро лучшая, когда нужно прорваться, влезть и вытащить. У нее есть этот инстинкт.
Излишним было объяснять, что имелось в виду. Они все отлично знали, что представляет собой элитный тактический оперативник, и требования к нему. У нее была невероятная способность распознавать, где спрятана нужная вещь, она могла отыскать то, что другим не под силу.
– Черт, да задай мы ей найти Бен Ладена, она бы справилась.
– Будем надеяться, что она не оставит после себя следов взлома, – Атэр бросил взгляд на досье Аллегро. – Она великолепно справляется с тем, что делает, я бы сказал, она незаменима, но, черт возьми, она слишком бесстрашна и самонадеянна. Она себя переоценивает. Однажды вот так сорвется, и нам придется заметать следы. Попытки побороть в ней эту черту были одним из самых больших вызовов моей жизни.
– Столько усилий – и все впустую, – пошутила Грант. – У нее голова на месте. И Аллегро нам бесконечно преданна.
– Но она не из тех, с кем легко, и никогда не была, – согласился Монти. Он только что получил от нее свежий отчет, который доказывал его правоту.
– Но она всегда справлялась, преодолевая все обстоятельства. С ней будет Ночной Ястреб, он не даст напортачить.
Атэр хмыкнул.
– И за что бедному гаденышу…
Этот комментарий вызвал у Монти редкую улыбку. Он потянулся за своим сотовым.
– За Аллегро сложно уследить, но она справится.
– Вот этого я и боюсь. – На лице Грант было мрачное выражение. – Ее непреклонность ее однажды погубит.
На слабо освещенной площади Сан Марко, собралось множество людей в вычурных масках из кожи и папье-маше, в традиционных пышных и цветастых нарядах различных эпох, изображающих различных исторических деятелей Венеции и комедийных персонажей дель арте. И конечно, там было множество обычных гуляющих во вполне современных праздничных нарядах, в костюмах животных или клоунов, или просто одетых во что-то немыслимо-неформальное, гротескно-шутовское или извращенно-декадентское. Многие направлялись на закрытые вечеринки, театрализованные представления и балы. Остальные спокойно влились в толпу туристов, наблюдающих за уличными артистами, – множеством музыкантов и жонглеров, акробатов и глотателей огня, и маленьких театральных трупп.
Кристин ван дер Ягт смотрела со своего балкона на веселое гуляние. Шум праздника был оглушителен. Было около одиннадцати вечера, и ее первые гости должны были вот-вот прибыть, но она уже страшно устала. Ежегодный карнавал, на самом деле, мало ее привлекал, но она поддерживала семейную традицию, правда, сейчас не понимала, зачем. Матери он давал шанс вырваться из одиночества, а отцу – еще одну возможность порисоваться. Но Крис давно перестала получать удовольствие от этих гедонистических утех, и особенно сегодня она была не в настроении устраивать прием. Скорее всего, это была ее последняя ночь на вилле, а мысль о том, что придется уезжать, была невыносима. Этот дом, построенный в пятнадцатом веке, не просто приютил