оставалась мама. Теперь, после поступления, она окончательно видела меня в медицине.
Ну да ладно! В конце концов, не всем быть спасателями! И на «Скорой» не всем работать. Устроюсь куда-нибудь в кабинет и буду жить тихо-мирно, без катастроф и ужасов.
Но в академии считали иначе.
– Ты много пропустила, – первое, что сказал при встрече Павел Семенович. – Надо нагонять. Готова работать?
– Нет, – я ошалела от собственной наглости и не представляла, чем может закончиться этот бунт. – Я не хочу на Кромку. Я не хочу учиться в академии. Хватит и училища!
Куратор помрачнел:
– Не передумаешь С твоим Даром…
– Что мне с того Дара? Помогает кому угодно, только не мне. Подруги ржут, прозвища придумывают. Даже не уговаривайте, я все решила!
– И все-таки, не торопись!
Спецкурсники были не столь деликатны:
– Дура ты, Тоня, – сходу залепила Майя. – Другие бы душу за такую возможность отдали…
– Готова поменяться!
– Ну чего пристала к человеку? Не видишь – не на своем она месте, – Кирилл поставил на плиту чайник и сунул в микроволновку всегдашние бутерброды. – Хуже нет, чем заниматься тем, что ненавидишь.
– Но её Дар…
– Её Дар – её личное дело. Но все же, – он повернулся ко мне, – рекомендую сходить на пару занятий. Может, узнаешь что-то интересное.
– Нет! Не хочу время терять – мне по основным предметам класс догонять!
– Как знаешь! – забрав бутерброды, Кирилл скрылся в своей комнате.
– Тебя будет не хватать, – робко вклинилась в разговор Даша.
– Почему это? Я же всего один раз с вами работала, и то – в сторонке просидела.
– Баба Яга тебя хвалила. Берегини просили передать благодарности – , с помощью твоего Дара многих удалось спасти.
– Дару, не мне, – вот это было обиднее всего. И я только укрепилась в своем решении.
В этот день на спецзанятия так и не пошла. Учила в комнате анатомию – мне уже сообщили, что преподавателю плевать, болел ты или нет – пройденный материал должен от зубов отлетать.
Последствий не было, разве что Прокуда громко вздыхал и время от времени скидывал что-то с полок. Я делала вид, что не замечаю.
Через несколько дней стало ясно: никто никого силком на Кромку не потащит. Спецкурсники со мной почти не разговаривали – здоровались, и только, а в остальное время делали вид, что студентки Антонины Бересклетовой не существует.
Куратор был другого мнения:
– Тоня, твой Дар – редкостная находка! Ты не представляешь, скольким людям он может спасти жизнь.
– Павел Семенович, – я решилась на прямой разговор. – Меня в это училище запихнули насильно, мама воплощает свою мечту. Будь моя воля – давно бы документы забрала. И так несладко, а тут еще вы со своей Кромкой…
– Понимаю, – куратор сник. – Очень жаль, что…
– Подождите! – встрепенулась я. – Меня что, на самом деле отпустят? Вот просто возьмут и… отпустят?
– Почти.