ранним осенним утром. К дверям хосписа подъехала чёрная блестящая машина.
Если бы вы видели, как она выходила. Как королева. Светлые лакированные туфли на небольшом каблуке, брючный костюм персикового цвета. Безупречная прическа. Ухоженные руки, на пальцах – обручальное кольцо и перстень. На вид ей было не больше пятидесяти, на самом деле семьдесят пять.
Всю жизнь Грета Вудкис была моделью. Сначала снималась для глянцевых журналов, обладая потрясающей внешностью, которая прослеживалась даже сейчас, через маску времени и морщин, и тонкой фигурой – она была востребована во всех ведущих глянцевых изданиях.
Позже, когда она постарела, ее стали приглашать как амбассадора в мире моды и красоты. Реклама часов, элитной мебели и дорогих аксессуаров – через все это прозрачной нитью сквозило имя Греты Вудкис.
Я подружилась с ней. Раньше я всегда очень холодно относилась к нашим гостям. И, как правило, гостили они недолго, уходя на тот свет не прощаясь. Старость беспощадна. Она забирает людей тихо и внезапно. Я закрывалась от их уходов, слишком тяжело.
Но с Гретой все вышло иначе. С первого дня ее аура, утончённость и величие тянули меня к ней. Я проводила у неё почти все своё свободное время, больше и больше погружаясь в трагедию одной человеческой жизни
.
С самого рождения красивая девочка Грета мечтала стать моделью. Проделав нелёгкий, полный, коварства, унижений и несправедливости путь, она стала ведущей моделью агентства с мировым именем.
Когда пришло время подумать о замужестве, она выбрала тихого скромного мужчину на пять лет старше себя. Поль был французом, воспитанным, интеллигентным искусствоведом. По меркам Греты, ничего не добившимся в жизни слабаком. Зато он не мешал ей строить карьеру. Смотрел на жену восхищенно, будто не веря, что такая женщина обратила на него внимание. Ловил каждое слово, одобрял любой ее выбор. Оправдывал каждый поступок.
– О, конечно, у меня были любовники, – вспоминала Грета, когда мы сидели с ней на лавочке в парке.
– Первые люди города, известные артисты, музыканты. Они задаривали меня украшениями и заваливали цветами. И все это я с гордым видом несла домой. Поль ни разу не спросил – откуда. Улыбался своей грустной мудрой улыбкой и покорно ставил цветы в вазу.
Когда я забеременела Луизой, я хотела прервать беременность. И только тут Поль, пожалуй, впервые за время нашего брака проявил твердость. Обещал, что с малышкой не будет хлопот, он возьмёт всё на себя, уйдёт с работы, а я после родов смогу продолжить карьеру.
Луиза родилась слабенькой, всю беременность я держал строгую диету. Очень боялась за фигуру. Пила синтетические витамины и, конечно, это отразилось на ребёнке. Но Поль ее выходил, сидел у кроватки с орущей Луизой день и ночь, читал сказки, пел колыбельные. Через месяц после родов я уехала на съемки.
Когда родилась Вивьен, я оставила новорожденную малышку няне, которую к тому времени нашёл Поль, и улетела на три месяца в Китай. Был очень выгодный контракт. Первое слово Вивьен было «папа». Мамой она называла