что брат Иван наконец вышел из темницы, что Шуйские захватили власть в Москве. Но беглый князь не желал останавливаться на том. Кажется, он и сам всецело уже верил в то, что ему по праву принадлежит Рязанское княжество, что Москва – истинный противник, коего нужно сокрушить вместе со всем этим алчным боярством.
Вскоре начался поход казанцев на муромские земли под предводительством Сафа-Гирея, племянника Сахиба. Крымский хан взирал на это со стороны, не очень надеясь на успех хана Казани. Когда стало известно, что Дмитрий Бельский отогнал казанцев в степи, Семен почувствовал, как доверие придворных к нему падает, и он уже боялся, что Сахиб передумает. И тогда он прибегнул к хитрости, пустив слух, что русское воинство выдвинулось к Казани, значит, боронить державу некому – нет лучшего момента для наступления! И сработало – крымское войско выступило в поход…
Когда ночь медленно опускалась на степь, встали лагерем, и Бельский был приглашен в шатер хана. Сахиб-Гирей в парчовом халате сидел полулежа в подушках, тлеющие угли костра тускло освещали шатер. Два воина с копьями стояли за спиной господина. Блики огней падали на суровое, каменное лицо хана. Он жестом пригласил Бельского сесть напротив себя. Слуга тихо принес жареное мясо, сушеные фрукты и кумыс в чашках. Разговор начинался по-татарски.
– Узрел ты, что я держу слово свое? – Сахиб-Гирей говорил медленно, с хрипотцой. – Все, как было обещано.
– Вижу, великий хан. – Семен в знак почета склонил бритую голову. – Верю в нашу победу. Дни Москвы сочтены.
Сахиб-Гирей медленно поднес ко рту чашу с кумысом и шумно отпил, не сводя глаз со своего собеседника.
– Твой брат Дмитрий поставлен во главе застав московитов! О том ведаешь?
– Ведаю, – твердо ответил Семен, хотя до этого в глубине души он надеялся, что не придется биться против родного брата.
– Пощады не будет никому, ты и это ведаешь? – Лик хана был каменным и холодным. Бельский кивнул, силясь не отвести глаз – не дай бог, хан заметит в них хоть какую долю слабости! Сахиб вдруг вынул грамоту с печатью дома Бельских и протянул ее Семену.
– Видимо, тебе везли. Мои воины перехватили гонца…
Семен, изумившись, принял бумагу из рук хана. Судя по тому, что печать была не сломана, послание еще никто не читал – хан до конца сохранял свою честь. Теперь же, не отрывая колючего взгляда черных степных глаз, он смотрел на Семена, ожидая услышать о содержимом послания.
Писал брат Иван, звал в Москву, обещая, что никакого наказания для Семена не будет, что по чести станет служить, земли получит, и все это при одном условии – он должен отговорить хана от похода.
– Что написано там? – спросил вдруг Сахиб-Гирей, откинувшись на подушки.
– Брат зовет в Москву. – Семен с притворным презрением отбросил грамоту прочь.
– Твой брат Иван хитрый человек! Он вел войско на Казань по приказу покойного великого коназа Василия, когда я правил ею. Он лишил меня казанского