ассистента связаться с британским посольством в Неаполе. Думаю, это будет быстрее, чем пытаться получить паспорт из Штатов.
До смерти матери Кэти провела несколько лет в частной школе в Англии, что наложило определенный отпечаток на ее английский. Но в отличие от Меган, которая продолжала считать себя англичанкой, последние годы Кэти думала о себе скорее как об американке.
– А ты сколько еще собираешься пробыть на Капри? – поинтересовался Дарио.
– Дня три-четыре.
– Тогда ей лучше быть рядом с тобой, пока ее паспорт не будет готов. Ты не против?
Джаред замялся. Кэти почувствовала облегчение.
«Не паникуй. Он просто на это не согласится».
Конечно, Дарио мог быть идиотом, но с чувством ответственности у него было все в порядке.
Инстинкт защиты своих всегда преобладал в характере Дарио, иначе он не увез бы Мег после инцидента на Исадор и не настоял на свадьбе, как только узнал, что она беременна. А с тех пор как он стал отцом, этот инстинкт лишь окреп. Казалось, он готов на все, чтобы защитить свою семью. А Кэти он всегда считал ее частью. Даже до того, как женился на Меган. Вот, собственно, как пять лет назад она оказалась на попечении Джареда Кейна.
Но Дарио не знал, что случилось между нею и его другом, пока они с Меган были на Исадоре. Вряд ли Джаред стал бы рассказывать ему о том унизительном поцелуе. Все, что ей было известно об их отношениях, – это то, что Джаред был чем-то обязан Дарио. Но каким бы ни был этот долг, трудно было представить, чтобы он еще раз согласился стать ее нянькой.
– Конечно, без проблем, – ответил наконец Джаред. – Я пробуду на Капри четыре дня. Думаю, за это время ее паспорт будет готов.
– Отлично, – отреагировал Дарио. – Значит, с этим мы разобрались.
– Вы что, сошли с ума? – прошипела Кэти, едва обретя дар речи.
– Кэти? – Дарио, казалось, был удивлен. – Ну что там у тебя опять?
– Я все понял, Дарио, – вмешался Джаред. – Связь сейчас прервется – мы въезжаем в тоннель.
Бросив на нее косой взгляд, он нажал отбой. Никакого тоннеля впереди, конечно, не было.
Вспышка гнева преодолела усталость.
– Зачем вы это сказали?! – воскликнула Кэти. – Какого черта вы лезете не в свое дело?
– Теперь это и мое дело. – На его скулах заиграли желваки. Похоже, происходящее радовало Джареда не больше, чем ее.
Кэти постаралась выровнять дыхание прежде, чем заработала бы себе аневризму.
– Это нелепо. Я взрослый человек, – сказала она, пытаясь воззвать к его здравому смыслу. – Я сама решаю, что мне делать. Не вы. И не Дарио. И я не собираюсь ехать на Капри – с вами или без вас.
Капри был единственным местом в Европе, куда ей ни за что не хотелось возвращаться – хотя бы потому, что там была похоронена ее мать. Машина, на которой она ехала со своим любовником, упала со скалы. Кэти тогда было восемь лет. У нее остались лишь смутные воспоминания: дождь, запах сырой земли, рука сестры на плече и вспышка камеры, ослепившая их обоих, стали квинтэссенцией