культпоходы с однокурсниками в кино и театр, мимолётные поцелуи, которые особо не тревожат сердца.
И вот в один чудесный сентябрьский вечер раздался деловитый стук в дверь их комнаты, вошёл староста этажа, за ним усатый неулыбчивый гусар с кудрями почти до плеч, а следом ещё один визитёр с лупоглазой телекамерой на плече. Областное телевидение снимает, оказывается, передачу о безоблачной жизни советских студентов, и вот необходимо снять-показать образцовую комнату в общежитии и её прелестных умниц хозяек.
Что ж, теледесант попал по адресу. Учились Арина с Зоей действительно на «фюнф», обе получали повышенную стипендию. И комната у них сверкала чистотой, светилась уютом. Правда, в основном благодаря Зое и вопреки привычкам Арины, но такие тонкости телезрителей разве интересуют? Съёмки прошли успешно.
Это оказались финальные кадры в телепоэме, и гостеприимные хозяйки предложили телегостям откушать чаю-сахару. Оператор отнекался и раскланялся, а тележурналист Игорь Половишин охотно согласился. Дело в том, как он потом признался девчонкам, что у него подтянутый холостяцкий живот наигрывал «Голодный марш», а в комнате колыхался с ума сводящий аромат борща и котлет. Но Игорь, конечно же, как всегда ёрничал: не только украинский борщ и пожарские котлеты примагнитили его к этой маленькой комнатке с тюлевыми занавесочками и узорчатой скатеркой на столе.
Это было первое серьёзное задание молодого выпускника МГУ. Он приехал по распределению из столицы в незнакомый город, сунули его на прожитьё в комнату рабочей общаги с тремя вечно осовелыми шумливыми соседями. На телестудии не с кем слово молвить – сплошь мэтры и мэтрессы. После шумной карусельной студенческой жизни – тоска, хоть запей. А пил Игорь тогда ещё равнодушно, не взахлёб. Так что в комнате девушек-героинь своего первого телеочерка Игорь сразу словно погрузился в нирвану.
Девчонки, в свою очередь, восторженно качнулись навстречу новому знакомству, новой дружбе. Они обкормили Игоря борщом со сметаной, впихнули в него две котлеты с картошкой и помидором, следом набулькали ему и большую чашку чая с клубничным вареньем. Потом гость, отдуваясь как жаба, ещё и сгрыз приличное – с кулак – яблоко, набирая впрок калорий и витаминов.
Быстренько выяснилось: неулыбчивость Игоря – напускная. Он придумал зачем-то, что в двадцать восемь лет обладатель диплома Московского университета, престижной профессии и гусарских усов должен держать себя сурово, надменно, с чувством преувеличенного собственного достоинства. Девчонки даже робели поначалу, приглашая товарища журналиста откушать чем Бог послал. Однако ж уже через полчаса Игорь сковырнул с себя маску, опростился, стал самим собой – остроумным, улыбчивым, любезным и влюбчивым.
С того дня он заделался таким частым гостем в общежитии пединститута, что вахтёрши стали считать его за своего, тем более – сей галантный молодой человек каждой из старушек то и дело поручал передать внукам шоколадку или кулёк конфет. Довольно длительное время у них была как бы шведская, вернее, мусульманская семья,