Чего здесь только не было: изящная реклама-календарь фильма «Эммануэль» с полуобнажённой обаяшкой Сильвией Кристель, репродукции с картин «Спящая Венера» Джорджоне и «Русская Венера» Ильи Глазунова, а рядом – грязнейшие плакаты-кадры из крутых порнушек типа «Срамные губы» и «Фаллос-убийца», с раскоряченными, расщеперенными сиськастыми существами, имеющими к женскому полу отношение весьма косвенное.
Игорь закрыл глаза, вспомнил Арину, последний их миг, позавчерашний, когда прощались. Он уже оделся в полумраке – горел только ночник над кроватью, – Арина встала проводить. Игорь страшно любил этот момент: присел на корточки, снизу вверх смотрел с наслаждением, как из пены одеяла появляется, открывается взору изумительно плавное тело любимой. Арина, преодолевая остатний стыд – она и любила открывать себя горячему взгляду Игоря и одновременно странно, совсем по-девичьи, ещё стыдилась, – на несколько секунд застывала статуей, жарко и ласково шепча:
– Не надо на меня смотреть…
Потом тянулась за халатом, накидывала на плечи, а Игорь, продлевая томительный миг, обхватывал её колени руками, не давал полам халата сомкнуться и – целовал, целовал, целовал ненасытно.
– О-о, не надо, хватит, – пристанывала Арина, – тебе уже надо идти…
А сама, обхватив голову Игоря нервными тонкими пальцами, ещё сильнее прижимала его лицо к своему телу…
Зажужжал шмелем на руке «Полёт». Всё. Игорь встрепенулся, мотнул головой, отгоняя расслабляющие волю картинки, пружинисто, оберегая левую руку, поднялся по лестнице. На двери, обитой фанерой, ручки нет. Игорь кончиками пальцев здоровой руки поддел дверцу снизу, чуть приподнял, потянул – открылась. Он хотел прихлопнуть её за спиной, но понял, что очутится в кромешной тьме. Щит дощатый над смотровой ямой оказался громоздким – пришлось помогать правой руке и головой.
В гараже тоже царил мрак, лишь снизу, из ямы, чуть подсвечивало да виднелись кое-где щели-ниточки вокруг ворот. Игорь на цыпочках подкрался, начал осторожно проворачивать, двигать трубу-запор. Она по краям входила в кольца, а посередине лежала в крюках-скобах, намертво фиксируя половинки ворот. Игорь вывернул-вытащил из правого кольца конец трубы, вынес-приподнял её из крюков, подставляя плечо, вынул и из второго кольца, опустился на колени и бесшумно пристроил трубу на полу гаража.
Только бы не заскрипели петли ворот! Игорь всё время помнил о злобном Пирате – чем позже он почует беглеца, тем лучше. Игорь слегка разъединил створки, сощурился на хлынувший в щель дневной свет, проморгался, утёр навернувшиеся слёзы, выглянул. Прямо перед гаражом, метрах в двадцати, через поросший травой-муравой двор – ворота. Кругом – глухой высокий забор, поверху – колючка в два ряда. Справа во дворе – дом, каменный, с мезонином. Рядом с крыльцом – будка, сидит на цепи громадная овчарка, чёрная, с белесыми подпалинами. Её локаторы-треугольники нацелены на гараж: наклоняет голову вправо-влево, вслушивается, тварь. Игорь пригляделся: от забора у будки