поскольку жили они в одной квартире. Он просто ни с чем не соглашался и не возражал, а молча слушал. Зимин умело находил уязвимые места и недостатки в характере любого человека, чтобы его очернить. Виктор учитывал возраст собеседника, его опыт в работе и жизни, поэтому старался не возражать, но у него закралось сомнение, что происходит что-то не то. От Якутина он уже знал, что его решением по перегону самолёта больше всего недоволен Зимин, который отвечал за контроль. По своему молодому возрасту Брызгалов и не подозревал, насколько люди могут быть каверзными.
О разговоре он быстро забыл и не вспоминал, пока ему об этом не напомнил Серый.
– Ты знаешь, – сказал он, – Зимин очень о тебе плохо отзывался и высказывал всё это мне.
– А в разговоре со мной он меня, наоборот, хвалил, а тебя неимоверно хулил.
– А вот заметь, есть у него такая особенность: в глаза человека хвалить, а при его отсутствии ругать последними словами. Мне он и про Якутина высказывался не однажды.
– Ты-то сам, что думаешь о перегоне самолёта?
– По моему мнению, перегонять ты его был не должен, но поскольку сам летел этим рейсом, то я, в общем-то, и не возражаю.
С этого дня Брызгалов стал верить не всему, что говорил ему Зимин, стал больше анализировать и сопоставлять факты.
А вскоре Брызгалову опять пришлось лететь в маленький посёлок, где самолёт при посадке сломал «ногу».
Опора шасси сломалась, но экипаж так удачно закончил пробег без опоры, что при опускании плоскости повредил только закрылок, а на плоскости не порвал даже матерчатую обшивку.
Виктор прилетел с Галичем и с Якутиным.
Вид у самолёта со стороны не страшный, но удручающий. Стойка шасси переломилась пополам, что считалось явлением редким. Остальные элементы шасси выдержали, поэтому крыло осталось целым, но повреждён закрылок, который «проехал» по земле.
Виктор прошёл по аэродрому до первого касания самолёта. Он увидел, что первое касание произошло о камень, которых имелось приличное количество в самом начале полосы. Этот камень оказался размером больше остальных. Его от удара выворотило из земли, и он лежал не на своём привычном месте. От удара о камень стойка не выдержала и переломилась пополам. Дальше след от самолёта виднелся ровный до момента касания закрылка.
Брызгалов подошёл к Галичу.
– Всё ясно, – сказал Галич, – Определяйтесь с запчастями и поедем обратно. Ты в стойке причину не ищи. Экипаж подтверждает, что приземлились на камень. Полетим обратно, больше здесь делать нечего. Определяйся с железом, всё запиши. Экипаж заберём с собой.
– С запчастями тоже всё понятно, – ответил Брызгалов, – Стойку заменим, а закрылка у нас нет и неизвестно, когда он будет.
Комиссия, забрав экипаж и, оставив осиротевший самолёт стоять на площадке, улетела.
Заменить стойку шасси никаких проблем не возникало, а вот закрылка в запасе не имелось. Повреждённый закрылок ремонту не подлежал, поэтому весь вопрос