перегнали. Он цел и невредим, стоит на стоянке. А, по-Вашему выходит, что мы его должны были бросить, чтобы любой порыв ветра его перевернул и уничтожил. Так что ли? Победителей не судят! А объяснять мне нечего. Самолёт на месте, люди все целы и работают, значит, у нас всё в порядке.
После этого заявления звонки прекратились, Хотя Якутин знал, что Главный инженер, как и Брызгалов, с ним явно не согласен.
А потом выяснилось, что виной всему оказался Репанов, который тоже считался противником перегона. Он сообщил в управление, что самолёт перегоняют без закрылков.
Натянутые отношения Якутина и Репанова стали ещё хуже. Да и Галич стал посматривать в сторону Репанова с явным неодобрением. Формально Андрей Николаевич был прав – он соблюдал требования лётных документов, но он стал действовать через голову своего вышестоящего начальника, а это никогда и нигде не одобрялось.
Вскоре эта история утихла и почти забылась.
И вот настал день, когда Язёв сказал Брызгалову:
– Ты хотел на серьёзную рыбалку, сегодня можем ехать. Говорят, что пошла рыба.
– Я согласен, поехали.
– А инспекторов не боишься?
– Я рыбачу с пяти лет, поэтому на них просто не обращаю внимание. Они занимаются своим делом, а я своим.
– Вечером после работы выезжаем.
– Хорошо, я готов.
Язёв привёз Брызгалова на «яму» – так называли местные рыбаки наиболее глубокие места на реке, где обычно производился заплыв с сеткой. Весь вечер, пока выжидали нужное время и пили чай, Язёв рассказывал ему, как всё происходит, как попадает рыба, как появляются рыбинспекторы и «гоняют» рыбаков. Всё это он объяснял со всеми подробностями и незначительными деталями.
Стало заметно темнеть. В конце июля, хоть лето и перевалило за половину, но ночи ещё не стали совсем тёмными. Куда-то исчезли все тучи, а небо усыпали многочисленные звёзды. Гнус попрятался, предчувствуя ночную прохладу. Только самые смелые и отчаянные, огромных размеров, комары отважились появляться и жалить в уязвимые места.
– Ну, что, поплывём? – спросил Язёв.
– Тебе решать, я тут, можно сказать, гость.
Рыбаки оттолкнулись от берега. Брызгалов сел за вёсла, а Язёв внимательно смотрел на удаляющийся берег. Когда, по его мнению, отплыли достаточно он начал выбрасывать сеть.
– Почему не от самого берега? – спросил Брызгалов.
– Здесь камни, можем зацепиться, поэтому не от самого.
Недлинную сеть Язёв выкидал быстро.
– Сетка длиной всего сорок метров, – пояснил Ефим Ильич.
Держа сеть за длинную верёвку, он сел и стал смотреть на реку. Поплавки немного затонули, их не было видно.
Вдруг он сказал почти шёпотом:
– Есть!
– Что есть? – не понял Брызгалов.
– Попала!
– Как ты узнал?
– На, подержи, – сунул верёвку в руку Брызгалова Язёв.
Брызгалов взял верёвку. Ощущались приличные толчки, как будто кто-то на другом конце сетки дёргал её, пытаясь