так старательно избегали появления вместе на публике. А он вламывается к ней в офис…
– Все в порядке. – Ева улыбнулась помощнице и кивнула, отпуская ее. Как только дверь закрылась, Ева сердито посмотрела на Грэма. – О чем, черт возьми, ты думаешь? Ты зачем пришел? Нам только сплетен не хватало.
Грэм пересек комнату и с такой силой бросил на письменный стол бумагу, что другие документы разлетелись по полу.
– Необходимо, чтобы ты выступила свидетелем.
Ева, потрясенная, вскочила на ноги и уперлась ладонями в стол. На бумагу она не глядела.
– Что?!
– Это повестка в суд по поводу имущественных претензий Карсона к твоему отцу.
Еву затрясло от ярости. Так вот почему он заявился! Он соображает, что это означает для нее, для ее семьи?
– Как ты смеешь приказывать мне, чтобы я давала показания против своего отца?
У Грэма на скуле дернулась жилка – она и раньше замечала этот тик, когда он злился на себя. В чем же дело? Почему он поступает таким образом, если сам этого не хочет?
– Ева, ты должна понимать, кем является твой отец. – Глаза Грэма сверкали и сверлили Еву. Те же самые глаза пожирали ее тело лишь вчера, а сейчас в них злость и негодование. – Карсон имеет право на свою часть наследства. К тому же наш частный детектив раскопал и другие гнусности Саттона.
Ее отец, возможно, не пользуется любовью окружающих, но он, тем не менее, ее отец, и она не позволит никому стоять в ее офисе и бросать ей в лицо всякие гадости о нем. Он что, должен платить за свои грехи вечно? Он умирает. Неужели нельзя просто дать ему прожить в покое последние дни?
Хватит. Ева протянула руку к телефону и стала набирать номер помощницы. В ту же секунду пальцы Грэма сжали ей кисть.
– Что ты делаешь? – прорычал он.
– Вызываю охрану, чтобы вывести тебя отсюда. – Она испепелила его взглядом.
Пальцы сильней сдавили ей руку.
– Ева, повесь трубку. Послушай меня всего две минуты, и я уйду.
Ева смотрела ему в глаза, и первое, что пришло в голову: а их ребенок унаследует эту зачаровывающую голубизну? Как она сможет сопротивляться ему, сказать «нет», когда не в силах обуздать свои гормоны? И как осуждать его за то, что он на стороне своего брата? Разве она не на стороне своего отца? Для них обоих семейные узы значат очень много, и ей следует это ценить. Но все равно она не позволит ему командовать здесь, где хозяйка она.
Ева повесила трубку, вызывающе скрестила руки на груди и вскинула подбородок:
– У тебя две минуты.
Едва заметная улыбка промелькнула у него на губах… губах, предназначенных для поцелуев, ее поцелуев. Нет. Она не смеет сейчас думать об этом. То, как он ворвался к ней в офис, швырнул повестку в суд на стол, не имеет ничего общего с постелью. Сию минуту они противники… а скоро станут родителями. Вот он – конфликт интересов.
– Карсон и твой брат тоже, по отцу, – начал Грэм, негромко и твердо. Таким тоном он наверняка в суде заставляет судью и присяжных