обращая ни малейшего внимания на его слова, Халимон неторопливо навёл своё приспособление на галеру и подул в наиболее узкий конец своей трубки. Ничего особенного не произошло: пиратский корабль продолжал двигаться своим курсом. Новый выстрел катапульты оказался таким же, как и первый. Несмотря на малое расстояние, каких-то двадцать метров, снайпер снова умудрился промазать. Астиох с досады разразился каким-то неслыханным морским ругательством. Из этого длиннющего выражения, Касс поняла только два слова – сто якорей и…
К изумлению и радости, готовящихся к смерти мореходов, «Чёрный ёж» продолжая следовать своим курсом, начал удаляться, заваливаясь на один борт. Вслед за тем его развернуло и, покрутившись на месте под звуки хлопающих парусов, он вновь поймал ветер и продолжил своё сумбурное движение прочь в противоположную сторону.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил, Астиох Халимона. – Вам, лично, ничего не угрожало.
– Я же сказал: не хочу терять время, – мило улыбнулся «чёрный», довольно потирая при этом руки, как мальчишка, проделавший сошедшую ему с рук мелкую шалость. – Пока Ваш враг и его команда спят, постарайтесь оторваться, чтобы сохранить свой корабль и катапульту, которой так и не научились пользоваться.
* * *
Дни сменяли ночи, конец путешествия неизбежно приближался. Касс хотелось затормозить время. Ей вдруг стало тоскливо от неминуемого расставания с капитаном, с которым они по-прежнему проводили вместе всё его свободное время, беседуя на самые различные темы. Опасных встреч больше не было, только изредка вдали показывались небольшие рыбачьи лодки. Волнения по поводу пережитого поутихли, и Касс как-то вернулась вновь к этому, спросив Астиоха:
– Это правда, что нам грозила гибель в случае захвата пиратами корабля?
– Этим обычно кончаются встречи с ними, – ответил тот. – Хотя, скорее всего тебя они не тронули бы.
– Почему?
– Потому, что от этого им не было бы никакой выгоды. Продать девочку на невольничьем рынке, куда разумнее, с их точки зрения. Так обычно поступают все завоеватели со своими пленными. Лично я скорее дал бы себя убить, чем снова оказаться в рабстве.
– Вы были в рабстве? Это хуже, чем быть слугой «чёрного»?
Астиох рассмеялся над наивным вопросом Касс и ответил:
– Суди сама. Я шесть долгих месяцев был прикован цепями к веслу на огромной галере, перевозившей лес для судостроения в Египет. Украдкой оглянувшись и убедившись, что никто не смотрит в их сторону, он быстро скинул куртку и повернулся к девочке спиной. Касс невольно ахнула. Её охватила жалость и отвращение одновременно. Отвращение к тем людям, которые так безжалостно обходятся с рабами. Замысловатые рубцы, оставленные плетью семихвосткой, покрывали каждый кусочек плеч и спины капитана. Вся эта картина напоминала какой-то загадочный узор, постичь смысл которого обычному разуму было не по силам.
– За что же Вас так? – спросила