тяжеловесно развернулся, бросил взгляд на нищего. Тот сидел на лавке. Морщился, трогал лицо. Из расквашенного носа сочилась кровь. Под глазом темнел синяк, рубаха на плече разорвана. Но бродяга молчал, стоически перенося боль.
– Не помнит, говорите, – медленно произнес Птиц. – Да, и такое бывает…
– Вот и я о том, – пробасил трактирщик. – Случается же.
Раздалось шуршание, за ним – топот маленьких лапок. Из-под стола метнулась тень. Гибкой змейкой взлетела по штанине послушника, превратилась в хорька. Колючка облизывался, сыто сопел. Охота вышла на славу. Ряды трактирных мышей значительно поредели, зато брюхо было окончательно набито.
– Уходим, – сообщил Птиц. Достал из-под лавки мешок, накинул ремни. Поднялся и нарочито бодро сказал: – Благодарю за пищу.
– Не стоит, – отмахнулся трактирщик. – Ночевать будете?
– Нет, – мотнул головой парень. – Зайду в молельню. А потом сразу на корабль. Если не возражаете, я осмотрю вашего работника. В храме учили лекарскому делу, могу немного подсобить.
– Что вы! – воскликнул Угрюм, всплеснул руками. – Не тратьте время, господин. На Лохматом заживает как на собаке.
– И все же…
Птиц пересадил хорька на плечо, решительно направился к нищему. Остановился напротив, внимательно осмотрел. Первое впечатление обманчиво. Нищий был гораздо моложе, чем показалось вначале. Тени, густые с проседью волосы и борода сбили с толку. Но теперь стало видно, что мужчина молодой, немного за тридцать. Сквозь дыры в лохмотьях просматривались мускулистая грудь, тугие пласты мышц. Черты лица правильные и мужественные: тонкие губы, высокий лоб, прямой нос с небольшой горбинкой. Глаза черные, как угольки, загадочные. В зрачках пустота, ни единого проблеска мысли.
Послушник неловко кашлянул, присел на корточки. Порылся в кармане и достал молочно-белый камень размером с маленькое яблоко. В храме обучали магии. Настоятель прочил послушнику великое будущее, если тот продолжит учиться. Но Птиц, хоть и был способным, нахватался лишь по верхам. Ни хороших книг, ни толковых наставников не оказалось…
– Я помогу, – пробормотал парень. – Сначала будет немного больно. Потом станет легче. Слышишь меня?..
Нищий никак не отреагировал. Сидел неподвижно, смотрел сквозь мага. Нос явно сломали, из ноздрей вяло сочилась кровь… Камень довольно быстро разогрелся, замерцал. Послушник с трудом связал энергетические потоки, соткал сеть. Лохматый дрогнул, приподнял голову. Пощупал нос и щеки. Царапины зажили, синяки побледнели.
Спрятав камень за пазуху, Птиц поднялся. Пару секунд смотрел на неподвижного и словно завороженного безумца. Потом тряхнул головой и поспешно пошел к выходу. Но на пороге странное ощущение заставило обернуться. Взор Лохматого прояснился, в зрачках вспыхнули яркие искорки. Бродяга легонько кивнул, улыбнулся краешком рта… «Показалось», – с удивлением подумал послушник. Толкнул дверь и вышел на крыльцо.
Погода успела поменяться,