блокадный,
подростковый, тоталитарный, эмигрантский,
но больше всего маминых страхов, страха войны,
бедности, старости, умиранья.
Лучше б вложили в тело любовь, заботу, ласку,
навык к плезирам и умение, отдавая,
для себя получать что-то вдобавок к чувству,
что тебя любят только когда ты нужен.
«Я хочу своё детское тело, как Гумберт хотел Лолиту…»
Я хочу своё детское тело, как Гумберт хотел Лолиту,
Завёрнутое в полотенце морское с ветром, золотое,
не имеющее размера, только форму волны и лета,
разбежавшееся, переплывая озеро у пенёчка
с апрельскими тезисами, прогуляв школу, зарывшись
в ямку в песке на заливе, спрыгнувшее бы легко со сцены
в зал и по волнам-долам, по рядам ещё до того, как узнала,
что под асфальтом сплошные пляжи от Сены до Прибалтики.
Вот, вы подумали бы, девочка на коньках, на олимпиаде
делает мостик с лентой в руках, твистует на каблуках,
в тамбуре у открытой двери поезда, подставив лицо дождю.
Я и теперь не скучно живу, совершенно не скучно живу.
Маленькие трагедии
1.
Баран на моей голове.
«Продаём баранчика…» – слова отца в уме.
Не барашка, мутон-каракуль, местный диалект,
русско-еврейский суффикс. Вишу вниз головой,
пою счастливое «бее» и «му». Муточкой зовёт
и скоро умрёт. Мама варит компот из ягод. Укус осы.
Распухший большой палец на трёхлетней руке.
2.
У лукоморья дуб зелёный, – читает мама наизусть.
Я понимаю лук, а морье – возможно, взморье.
Соседский дедушка зовёт: «Борья, выйди из морья», —
он песнь заводит и местечково так поёт,
а кот скребётся, но не тот, что в сапогах,
тот днём и ночью кот учёный, он ходит по цепи кругом.
Здесь ударение споткнётся, и кошку мама отпихнёт,
когда из кухни суп несёт, её погладить не даёт.
«Как коммунальное животное тощё и путается
под ногами!» – и сердится, что Пушкина не понимаю.
2007
3. 1-ое мая, 2010
Тень садовая держит меня на ручках.
В ванной ныряет кролик.
Рассада для грядки, не помню что,
в тазу у дорожки.
Попугай слышит радио в доме,
произносит слова,
только картавит больше.
В фонтане плывёт вода
зелёная на зелёном.
Серый волк стережёт границ
наших родин.
У крыльца мама в летнем платье
шепчется с тётей Олей.
Качели мокрые после дождя. Жду.
– Чего тебе надобно, дедка?
4. 16 июля, 2010
Сказала «трикотаж», советуя, какую рубашку надеть.
Теперь звучит как название кафе или ресторана,
ещё лучше «Трико» или «Мантель». Смысл переехал,
и я тоже. Ночью, засыпая, вспомнила ещё какое-то хорошее
старое