греки, пользовался образами
мужчины-женщины-зверя. Много позже Макс Эрнст
напишет зверя с женским торсом, и Андре Бретон его купит.
Ленин в гостиничном номере в Цюрихе сочиняет
перманентную революцию, на стене «Остров мёртвых».
Надежда Константиновна, супруга вождя, записывает
в дневнике: «Он неотрывно смотрит в лицо зверя,
это меня пугает». Гитлер восхищался Бёклином,
купил оригинал на аукционе. В 39‐м, когда Молотов
подписывает пакт о ненападении в кабинете фюрера,
на стене, судя по фотографии, висит «Остров мёртвых».
Копия в городском музее в Берлине. Остров мёртвых.
«В Америке принято спрашивать: „Вы какой поэт?‟…»
В Америке принято спрашивать: «Вы какой поэт?»
В 80-ые можно было услышать от вполне приличных людей
с образованием: «Я поэт-сюрреалист».
От неожиданности я не могла удержаться от смеха.
Они обижались: «Это не шутка, это серьёзно».
Как если бы мы сказали, что мы латинские поэты,
или акмеисты, или поэты-метафизики.
Сначала я думала, что они действительно без комплексов
старых культур, потом поняла, что у них другие правила игры,
но долго не умела ответить, какой я поэт. Теперь запросто
отвечаю, что я поэт политический, постсоветский,
эмигрантский, русско-еврейский, феминистский,
испытавший влияния футуризма, афроамериканской поэзии
и Нью-Йоркской конкретной школы 60‐х.
Четырнадцать строк
Я пыталась переводить сонеты Шекспира,
что непросто даже с моим медиевистским прошлым,
и зачем эти две всегда лишние строчки. Отец был мэром,
устраивал жильё бродячим актёрам, а перчатки тогда
не носили простолюдины. В школе – кстати, она
в сохранности, —
учили латыни, протестантизму и как держать свой зад
непобитым. Разыгрывали зрелища Рима, Плавт, Теренций,
благочестивые их злодеи морализировали, как скоморохи.
Его молодые наставники стали учёными мужьями.
Доска, по которой учили алфавит и Патерностер,
сторонясь католичества по полит.причинам.
Так станешь умным, начнёшь писать шифровки
из мешанины слов исторических с опасностью времени.
Остановилась на пятом сонете, талант переводчика мне
не достался.
Мириам
Когда я вышла из Египта,
меня тогда иначе звали, но брат меня не замечал.
Хотя уже понятно было, особенно когда в пустыне
(распространяются пустыни, в них до сих пор
немноголюдно),
вода и значит выживание, что очевиднее