широко мне улыбнулся.
–– Ах, жаль, что вы так хмуро настроены… А вот я счастлив. Вы, наверное, слышали, какой сюрприз преподнесет мне Флора. Да и ваш дом… Совсем скоро он будет мой. Видите, как много у меня причин для радости.
–– Еще не вечер, – сказала я так зловеще, что с лица Клавьера слетела улыбка.
Обойдя банкира, я стала спускаться по ступенькам. Благодушный вид сразу слетел с него. Он обернулся, больно схватил за руку.
–– Ещё не вечер? Это ещё что такое? Вы смеете пророчить мне беду, вы, пустая кукла, набитая глупостями?!
Я резко выдернула свою руку и посмотрела на него сузившимися от бешенства глазами.
–– Какая буржуазная непоследовательность! – произнесла я ледяным тоном. – Будучи пустой, я не могу быть набита глупостями, усвойте хотя бы это.
Разыскав, наконец, Аврору, я набросилась на неё с упрёками.
–– Как можно? Как можно так поступить, я тебя спрашиваю? Глупая девчонка! Ты пропала куда-то на целых шесть часов!
–– Но, мама, тебя же тоже не было в танцевальном зале!
–– Тоже? Я взрослая женщина и могу постоять за себя. Я знаю жизнь. А ты… Ты только добавляешь мне неприятностей! Где ты была?
–– Нигде, – пробормотала она ошарашенно. – Я танцевала, меня многие приглашали… потом гражданин Лужер учил меня играть в пикет. Ничего плохого в этом не было.
–– Господин Лужер! Уже и гражданин Лужер какой-то появился!
Была подана наша карета. Я втолкнула Аврору внутрь, уже успев понять, что ничего дурного не случилось. С чего бы мне так волноваться? Я просто срываю на девочке злость. Это несправедливо.
–– У тебя… неприятности? – робко шепнула Аврора, прижимая мою руку к своей щеке.
–– Да. Есть немного.
–– Я бы так хотела тебе помочь. Но ты же ничего мне не рассказываешь.
–– Ах, Боже мой! – прошептала я, привлекая её к себе. – Не хватало ещё и тебе задумываться над этим…
–– Ты из-за господина герцога всё это делаешь, да?
–– Да.
–– Я желаю тебе удачи… Я так люблю тебя.
Она была такая уставшая, что задремала у меня на плече. Домой мы вернулись уже в два часа ночи. Я поднялась к себе, с помощью горничной освободилась от бального туалета и накинула кружевной пеньюар. Эжени зажгла розовую лампу над мягким шезлонгом.
–– Мадам ещё что-нибудь хочет?
–– Нет, ничего. Ступайте спать, Эжени.
Я устало села, сбросила домашние туфельки, со вздохом откинулась назад. Несмотря на утомление, спать мне не хотелось. Некоторое время я смотрела на кольцо с изумрудом, украшавшее мой палец, – обручальное кольцо… Потом встала, разыскала коньяк и прямо из бутылки сделала глотков десять, не меньше. Захлебнулась и, отставив бутылку, снова села.
Мне было до того горько, что я едва сдерживала слёзы. От гнетущего чувства одиночества было ужасно пусто внутри. Горничная не задвинула портьеры, и за окном мерцал огнями ночной Париж. Не мой Париж, чужой. Непонятный мне. Я здесь абсолютно одна. Мне