Даже очень. У меня все мышцы, нервные окончания и гормоны – такие же, как и у всех людей, ну, может быть, за редкими исключениями. И те, я уверена, лечатся. Но не тебе, упырь, об этом знать.
– Мне вообще не нравится, когда будят. Особенно – по воскресеньям. А особенно – ты. Поэтому – изыйди, окаянный, чтоб тебя так и разэдак. – Дернулась, чтобы отвернуться и обнять подушку. Как бы я ни презирала этого гада, но следующий шанс нормально выспаться – только в следующую субботу. А мне еще пять дней пахать и при этом цвести, что твоя майская роза. Поэтому, как бы кобелина не бесился, а я твердо намерена встать именно тогда, когда самой захочется. Желательно, чтобы гадкая физиономия при этом не отсвечивала.
Не тут-то было. Даже не шелохнулся. Всем весом прижал к кровати так, что только аккуратненько дышать получается. Что ж, придется прожигать взглядом. Может, получится?
– Руки убери, я сказала! Кто тебе разрешил так себя вести?
– А руки-то – вот они. Чем они тебе мешают? – Действительно, руки лежат по обе стороны от моей головы, уперлись в подушку, и зачем-то волосы на пальцы накручивают. Это зачем, интересно? Что за беспредел творится?
– Павел, мы с тобой договорились, что у нас не будет никаких интимных отношений. Я тебе не нравлюсь. Ты мне не нравишься. Все, что происходит на глазах у других – непонятный для меня фарс. Здесь нет посторонних, поэтому не нужно его дальше разыгрывать. – Может, логика подействует?
– Ага. Только я передумал. Я решил, что ты мне все-таки нравишься. Во всяком случае, сейчас – точно. – Все. Приплыли. Что дальше-то, делать? Чувствую себя, как бабочка на иголке – пришпилена, блин, а меня разглядывают. Очень плотоядно. Только бабочка может крылышками трепыхать, пока концы не отдаст, а я способна лишь глазами хлопать и шипеть. Может, ядом в него плюнуть? Так бессмысленно – нет у меня яду, не научилась еще выделять…
– А, Бог с тобой. Насилуй. Только быстро. Я еще поспать хочу. – А, вот, зацепило: снова подзавис, операционка, похоже, хромает. Или оперативка, не помню… Но на лице явно написано: "Перезагрузка. Не выключайте питание".
Все, теперь я уже точно проснулась. Как, спрашивается, можно спать, когда тебя разбирает дикий хохот, и удерживает от истерики только абсурдность всего происходящего? Прабабушки, дорогие мои, кто ж из вас так нагрешил, что я теперь отдуваюсь?
О, посмотрите-ка, файлы зашевелились: на лице Павлухи появилось что-то осмысленное.
– Почему сразу насиловать? И зачем быстро? – И вот ради двух вопросов мы так долго думали? Что ж ты за крутой такой директор, если так туго соображаешь? Хотелось бы вслух этот вопрос задать, но – опасно. Не в моей ситуации.
– Потому что, если одна сторона не хочет, это считается насилием. А я ничего не хочу, кроме того, чтобы ты испарился. Или сдуло тебя отсюда ветром. Можешь сам уйти – любой вариант подойдет, только отстань.
– А ты точно не хочешь? Уверена? – Господи, дай мне сил. Я убью этого подонка. Вот только придумаю, как его убрать подальше – сразу же убью. Надеюсь, способ и средства придут ко