Хотя было видно, что Шевчук заметил мои удивлённо вытаращенные глаза, и готов был остановиться, перекинуться парой слов, и дать, если нужно, автограф. Похожий случай произошёл и с Римом. Дело было в Москве. Вообще все дела делаются в Москве, как это не обидно для провинции, но талантливых людей всё же больше в провинции, как это не обидно для Москвы. Так вот пришёл Рим на концерт группы «Калинов мост», зашёл в туалет перед выступлением, и кто бы вы думали оказался его соседом по писсуару? Конечно же Дима Ревякин. Ну и что тут сделаешь? Попросишь автограф?
От души наоскорбляв друг друга, пацаны наконец-то зашли на базу. В это время там репетировала Наталия Медведева, писательница и бывшая жена Эдуарда Лимонова. Кропаю эти строчки и смотрю на её книгу, стоящую у меня на полке. «Мама, я жулика люблю» и «Отель Калифорния». Медведева мутила какой-то сольный проект с Боровом из «Коррозии металла». Узнав, откуда приехали музыканты, она спросила.
– А эта, как её, Земфира, она тоже из Уфы?
– Из Уфы.
– Так нашли бы её и сказали: ну ты, девочка с плеером, помоги землякам!
Услышав это, ещё не остывший Батя вполголоса выругался и выскочил из помещения.
– Чего это он? – удивлённо спросила Медведева.
– Он не любит её творчество, – сострил Акимов.
– Он гомофоб, – добавил Костя.
С Валеркой Нищим мы сделали шесть песен, и даже записали небольшой демо-альбомчик. Назвали его «Время дождей». Запись делали у себя на базе, на какой-то катушечный магнитофон, и для первого раза получилось вроде неплохо.
– Несите кассеты, перепишем, если кому нужно конечно, – объявил Батя.
В делах мирских, не рок-н-рольных, я как-то забыл о Батином объявлении, а когда вспомнил и принёс кассету, то записи уже не было.
– А куда она, интересно, делась? – вкрадчиво спросил я.
– Я её стёр, -ответил Батя.
– Это ещё зачем?
– Я записал на неё, – Батя назвал какую-то группу.
Я обвёл глазами помещение и пнул ногой стопку бобин с плёнкой.
– Здесь хуева туча катушек, – нецензурно возмутился я, – а ты стёр именно эту? Специально что-ли?
– Я всех предупреждал! – заорал в ответ Батя.
– Да причём тут «предупреждал, не предупреждал». Какое ты вообще имел право её стирать?
Короче, мы разругались, и я хлопнув дверью ушёл, вынашивая в голове план Батиного убийства.
В этом же году нас пригласили в Стерлитамак на фестиваль «Полигон». Это было как нельзя кстати, нам нужно было опробовать новые песни на публике. С тем и поехали. На «Полигон» я не попал, был приглашён на юбилей одного местного авторитета, которому очень нравились мои стихи. Отказать ему было ну никак нельзя. Поэтому про «Полигон» я пою с чужого голоса, в основном с Костиного. Поехали на двух машинах, на Батиной и Лёхиной, мой брат к тому времени обзавёлся ижевским москвичом, в простонародии именуемым «пирожок». Костя