открывает заслонку, и кузня опять наполняется вихрем огня.
– Ха-ха! – торжествующе беснуется в шквалах ветра и огня рабовладелец. – Я владыка ветра и огня!
Однако поток ветра и пламя горна опять ослабевают, и рабовладелец обмякает.
– Так ты всё-таки кудесник?! – затаив дыхание, смотрит он на своего юного раба.
– Нет. Хотя я высчитал, что через щель в горн вырывается лишь воздух, загоняемый ветром в коридор, который заканчивается для него препятствием с узкой щелью, но на преодоление которого у воздуха без ветра сил не хватает, – поясняет юноша.
– Значит, у входа выставить рабов и загонять воздух! – находит решение хозяин.
– Сил не хватит! – останавливает его раб.
– У меня хватит сил заставлять работать на себя и рабов, и ветер! – угрожающе решает и эту проблему рабовладелец.
– Как же вы можете повелевать тем, что выше вас и само даёт вам жизнь? Ведь мы живём благодаря воздуху! – удивлённо смотрит на него юноша.
– Ха-ха! Так же, как я даю вам жизнь и управляю ею, чтобы вы делали всё необходимое для моей! – самодовольно замечает хозяин.
– Ха-ха! Я сделал ещё одно открытие! – вдохновенно оживляется юноша. – Я понял, почему понимаю ветер!
– Что ты ещё такое понял? – настораживается хозяин.
– Он для меня не раб, а друг! И мы живём друг для друга!
– А… Ну да, друзья… И оба мои рабы! Один прикован, а другой обуздан мною! – успокаивается рабовладелец.
– Нет! Ветер управляет воздушной стихией и никогда не будет обуздан! А ты загнал в меха воздух – и он, как и раб безвольного ветра, подневольно делает лишь то, что заставляют, а не то, что мог бы и хотел, – показывает он на едва струящийся через щель воздух и огонь в горне.
– Хм… – отягощённым раздумьями взглядом глядит на раба и его друзей рабовладелец. – А почему же когда закроешь… – закрывает он заслонку, прислушиваясь к происходящему внутри шипению, через щели и украдкой глядя на своего необычного раба, – а потом откроешь… – открывает он заслонку и отскакивает в сторону от взметнувшегося в потоке воздуха пламя горна. – …он бушует?
– Воздушная, как и человеческая, душа рождена для свободы! – окрылённый открытием, поучает юноша. – И будучи запертой, она рвётся и, бушуя, вырывается наружу. А вы говорите: раб безволен и на воле – тоже раб.
– И ленится выполнять свою работу, если его не заставляют! – показывает хозяин на угасающую струю воздуха и пламя горна. – Потому что раб делает всё только из-под палки и сдохнет с голоду, погибнет без меня! – со злостью закрывает он заслонку. – Пока я не позволю и не заставлю его жить! Для меня! – направляясь к выходу, берётся рабовладелец за ручку двери.
Но не успел он отбросить щеколду, как дверь распахнулась и, охваченный ураганным потоком огня и воздуха хозяин с криком «Ты опять колдуешь?!», едва не выброшенный им наружу, успел, ухватившись за косяк, спрятаться за него от безудержности всесильной стихии.
– Нет. Это срывает