потому и построил длинное кирпичное здание, которое заменило собой фасадную часть забора вокруг барахолки. В нем ларьки-клетки. Видно, что армянская душа в это дело немало денег вбухала. Надо было бы остановиться – ан нет, он еще на кафе замахнулся, причем на двухэтажное. Артур сам по себе жадный, но, возможно, он еще долги за прошлую стройку выплачивает, поэтому и не может финансировать кафе в полной мере. Но Спартака его проблемы не волнуют. Весна и лето уже позади, скоро он поставит здание под крышу и тогда потребует расчет. И пусть Артур пеняет на себя, если у него вдруг не окажется денег…
– Что, все? – спросил Угрюм, когда Спартак спустился вниз.
– Почему все? Стропила ставить будем. Лес есть, сегодня и начнем…
– А куда торопиться? Шифер еще не подвезли.
– Подвезут.
– Может, с понедельника начнем?
– Слушай, ты в Афгане «духов» уговаривал поближе подойти? – усмехнулся Спартак.
– Ага, подходите, люди добрые! Щас я прокручу вам пару дисков, – засмеялся Мартын. – Пулеметная симфония до мажор…
Спартак равнодушно посмотрел на него и перевел взгляд на Угрюма:
– Хочешь домой, так и скажи, а то уговариваешь…
– Так и скажу.
– Кто еще домой хочет?
– Да я бы съездил, – пожал плечами Гобой.
– И я, – кивнул Бабай.
– Мартын?
– Да мне теперь только по ночам ездить можно, – с чувством юмора усмехнулся парень, пальцами коснувшись опухлостей над глазами. – Фонари светят, мне все видно, а меня самого не видать…
– Ничего, на следующей неделе со мной поедешь, – кивнул Спартак.
Все они жили в одном поселке, в ста километрах от Москвы – пара часов на автобусе и уже дома. Угрюм соскучился по жене, у Гобоя подруга, у Бабая тоже девчонка есть, пусть побудут с ними, Спартак не против. Сам он остался на месте: надо же кому-то за объектом смотреть, да и стропила нужно выверить, надрезы на них сделать…
Спартак раздал друзьям по двести долларов, поделил с ними водку из ящика, что принес Хазар. Ни на работе, ни после нее пить нельзя – с этим у него строго, хотя и бывают исключения. Но дома грех не вмазать…
– Может, по рынку прошвырнемся? – спросил Мартын, когда Угрюм, Гобой и Бабай уехали. – Осень на носу, холодает, мне бы куртку новую…
Спартак молча вынул из кармана четыре пятидесятидолларовые купюры, протянул ему. Что хочет с ними, то пусть и делает.
Он и сам не прочь был составить Мартыну компанию – тоже не мешало бы обновить гардероб, а то как вернулся из армии весной прошлого года, так ни разу больше ничего себе не покупал. Да и прибарахлился он тогда, правду говоря, неважно. Джинсы взял кооперативные, стремной выварки, куртка какая-то убогая, балахоном на нем сидит. Ему бы джинсы черные, с широкими штанинами, так, чтобы глянцем отливали, куртку лайковую – легкую и элегантную, кроссовки с упругой подошвой и твердым носком. И чтобы все фирменное.
А