ответствовала свекровь, – чтобы не заблудиться. В этом году в наших лесах случился небывалый урожай опят, и твой сын отныне ездит в лес с дядей Сережей. Это, если ты не в курсе, мой последний муж. Он любит детей и прекрасно знает, как их воспитывать. В отличие от некоторых мам.
– Какие ваши доказательства? – обиженно пробормотала она.
– Нормальным людям не нужны доказательства, – отрезала свекровь. – Достаточно посмотреть на твоего запущенного ребенка. Мой сын не имеет времени заниматься его воспитанием, он постоянно занят на работе, а вот его жена, которая уже несколько лет нигде не работает…
Она с треском швырнула трубку, а затем сидела, размышляя, звонила ли кому-то, или этот глупый разговор родился в воспаленном воображении.
Часы тянулись сложной загогулиной. Она что-то жевала, спала, бродила по квартире, смотрела в телевизор. Приходил и уходил Максим – отсюда явствовало, что время не стояло на месте. У нее уже не было сил смотреть ему в глаза, говорить слова, заниматься сексом. В последний вечер, услышав ковыряние в замке, она убежала в спальню, зарылась в одеяло, притворилась спящей. Храпела в три октавы. Он изобразил из себя участливого, вошел на цыпочках, сел. Посидел.
– Может, поболтаем? – спросил тихо.
Она старательно засопела. Он потряс ее за плечо.
– Ты спишь в это время суток, дорогая?
– Ой, прости, – застонала она, – голова разболелась, решила прилечь…
– Хотелось бы знать, что ты вбила в нее, раз она так разболелась, – ухмыльнулся супруг. – Ладно, спи, я принес продукты, сам что-нибудь приготовлю. Ты принимала свои витамины?
– А то, – сказала она. – В промышленных масштабах.
Она действительно уснула, а проснулась с раскалывающейся головой. В дверь стучали. С каких это пор у нее отсутствует звонок? Она долго приходила в себя, доковыляла до прихожей… и рухнула в объятия возбужденного Павла.
– Не волнуйся, – шептал он, сверкая глазами, – твой злодей уехал, я проверил. Почему он ночевал здесь?
– Пашенька, где ему еще ночевать? – бормотала она, целуя его выбритые щеки. – Он муж, глава семьи…
Она оживала, возвращалась к жизни. Они занимались сексом до помрачения, она не успевала бегать в ванную. Лежали, пустые, не подавая признаков жизни, потом шевелили отдельными конечностями, оживали. Павел вновь задавал глупые вопросы, интересовался самочувствием, требовал рассказать все, что она знает о своем муже. Зачем? Опять эти игры? Она что-то отвечала. Потом все пропало. Она уснула, как хорек. Проснулась в ужасе, села на кровати, потрогала халат, ощупала мятую со сна физиономию. Реальность приобретала непристойные формы. Мир колебался. Качалась вместительная спальня, ажурные шторы заволокли трещинки, изголовье кровати, на которое она смотрела моргающими глазами, вдруг стало пропадать. Отчаяние закрадывалось в душу. Опять одна…
Она сползла с постели, добрела до телевизора, включила канал, где показывали дату и время. Поднесла нос к рябящему экрану. Как-то странно он стал показывать.