всё равно, китаец он или алеут.
– У него в паспорте и регистрация имеется – Чукотский национальный округ, гражданин России.
Дежурный достал изъятые у Рындвая документы.
– Действительно, российский гражданин, – изумился он.
– Выпускайте!
– Не могу.
– Почему?
– Нет санкции начальства.
– Звоните.
– Не могу.
– Почему?
– Поздно, время за полночь.
– И что же?
– Пусть до утра посидит.
– Тогда утром будет заявление у прокурора.
Дежурный нехотя куда-то позвонил, долго о чём-то докладывал. Наконец сквозь зубы бросил:
– Забирайте!
– А извиняться не будете?
– Пусть благодарит, что отпускаем.
Рындвай рассовал документы и вещи по карманам. Внезапно лицо его исказилось:
– Деньги!
Денег не было. Вся наличка была у него с собой: и на проживание во Владивостоке, и на обратный билет, и на гостинцы жене и детям, и запас на всякий случай.
Николай снова к дежурному:
– У него была большая сумма денег.
– Денег не было.
– Свяжитесь с задержавшим его нарядом.
– С чего бы это.
Утром Николай был у заместителя начальника УВД края, благо тот был его одноклассником.
К вечеру позвонили из дежурной части:
– Приезжайте за деньгами!
– Где же они были? – спросил Николай, получая деньги.
Уже другой дежурный ответил:
– За тумбочку завалились, когда вещи изымали.
– За тумбочку? – изумился Николай.
– Да вчера здесь и тумбочка не стояла!
– За тумбочку, за тумбочку. Бери деньги и проваливай, без тебя дел много. А то можно всё повторить.
Дома у Николая сидел безучастный ко всему алеут.
– Мне домой! – объявил он.
– Да куда же ты, мы с тобой в кинотеатр «Синема» собирались, такого на Севере не увидишь.
– Домой!
– Ну, погости немного, я теперь с тобой всегда рядом буду.
– Домой! Плохой люди, плохой город. В тундре хороший люди. Простор, однако, нет полицай. Соскучился, там мои ребятишки, баба моя. Домой.
«Ну, вот и обидели алеута, да ещё и на улице Алеутской, в моём городе, который для меня лучший на свете», – подумал Николай.
– Вот и будь доверчивым, как в тундре.
И они поехали брать билет на самолёт.
Русская душа
Туман от залива Петра Великого наплывал на Владивосток. От стоявшей на рейде возле маяка Скрыплёва плавбазы отошла шлюпка и, подлетая на волнах, направилась к Владивостоку в бухту Патрокл. На волнах вскипали барашки, и на глаз определялся небольшой шторм балла в три. В шлюпке находились четверо мужчин – рыбаков с плавбазы. Старшему из них, боцману Фролычу, было давно за пятьдесят, а глубокие складки морщин, обветренные в морях, старили его ещё больше.
Двое других были явно помоложе. А самый младший, матрос Санька, вообще походил на юнгу.
– А что, Фролыч, успеем до сумерек на берег? – спросил радист плавбазы Степан.
– Должны