кое-что общее – только я, конечно, намного старше и опытнее.
Она. Вам сколько лет?
Он. Скоро двадцать три. А вам?
Она. Девятнадцать – только что исполнилось.
Он. Вы, надо полагать, продукт какой-нибудь фешенебельной школы?
Она. Нет, я, можно сказать, сырой материал. Из Спенса меня исключили, за что – не помню.
Он. А вообще вы какая?
Она. Ну – яркая, эгоистка, возбудима, люблю поклонение…
Он (перебивая). Я не хочу в вас влюбиться.
Она (вздернув брови). А вас никто и не просил.
Он (невозмутимо продолжает). …но, вероятно, влюблюсь. У вас чудесный рот.
Она. Чш! Ради Бога, не влюбляйтесь в мой рот. Волосы, плечи, туфли – что угодно, только не рот. Все влюбляются в мой рот.
Он. Неудивительно, он очень красивый.
Она. Слишком маленький.
Он. Разве? По-моему, нет.
Снова целует ее, так же на совесть.
Она (слегка взволнованная). Скажите что-нибудь милое.
Он (испуганно). О Господи!
Она (отодвигаясь). Ну и не надо – если это так трудно.
Он. Начнем притворяться? Уже?
Она. У нас для времени не такие мерки, как у других.
Он. Вот видите – уже появились «другие».
Она. Давайте притворяться.
Он. Нет, не могу – это сантименты.
Она. А вы не сентиментальны?
Он. Нет. Я – романтик. Человек сентиментальный воображает, что любовь может длиться, – романтик вопреки всему надеется, что конец близко. Сентиментальность – это эмоции.
Она. А вы не эмоциональны? (Опустив веки.) Вам, вероятно, кажется, что вы до этого не снисходите?
Он. Нет, я… Розалинда, Розалинда, не надо спорить. Поцелуйте меня.
Она (на этот раз совсем холодно). Нет – не чувствую такого желания.
Он (откровенно уязвленный). Но минуту назад вам хотелось меня целовать.
Она. А сейчас не хочется.
Он. Мне лучше уйти.
Она. Пожалуй.
Он направляется к двери.
Ах да!
Он оборачивается.
(Смеясь.) Очко. Счет – сто – ноль в пользу нашей команды.
Он делает шаг назад.
(Быстро.) Дождь, игра отменяется.
Он уходит. Она спокойно идет к шифоньерке, достает портсигар и прячет в боковом ящике письменного столика. Входит ее мать с блокнотом в руке.
Миссис Коннедж. Хорошо, что ты здесь. Я хотела поговорить с тобой, прежде чем мы сойдем вниз.
Розалинда. Боже мой! Ты меня пугаешь.
Миссис Коннедж. Розалинда, ты в последнее время обходишься нам недешево.
Розалинда (смиренно). Да.
Миссис Коннедж. И тебе известно, что состояние твоего отца не то, что было раньше.
Розалинда (с гримаской). Очень тебя прошу, не говори о деньгах.
Миссис Коннедж. А без них шагу ступить нельзя. В этом доме мы доживаем последний год – и, если так пойдет дальше, у Сесилии не будет тех возможностей, какие были у тебя.
Розалинда (нетерпеливо). Ну, так что ты хотела сказать?
Миссис Коннедж. Будь добра прислушаться к нескольким моим пожеланиям, которые я тут записала в блокноте. Во-первых, не