которой будут гордиться ее мать и Табун. Другие девушки? Они продолжали выполнять возложенные на них обязанности, но, если прежде они вместе играли во Всадников ветра и мечтали о том, как будут рассекать Высокотравье верхом и вести табун Мадженти к процветанию, то теперь на уме у ее подруг было одно: поскорее покончить с обязанностями и начать прихорашиваться и заигрывать с мальчиками, которых еще недавно считали слишком глупыми и незрелыми.
Ривер считала, что они выставляют себя на посмешище, позволяя похоти управлять своей жизнью. Она вздохнула. Если уж быть честной с собой, придется признать, что, по их мнению, на посмешище себя выставляет она – тем, что не испытывает ни к кому влечения.
Разумеется, она экспериментировала. Она позволила Клэйтону себя поцеловать – и даже несколько раз – до того, как он ушел учиться воинскому искусству в табун Киноварь. Целоваться было неплохо. Не восхитительно. Не отвратительно. Просто неплохо. И тут определенно не о чем было шептаться и хихикать.
Еще Ривер целовалась с Гретхен, одной из подруг детства, которую привлекали и юноши, и девушки. Ей нравилась мягкость Гретхен и ее красота, но поцелуи – поцелуи были просто неплохи.
– Не понимаю, откуда столько разговоров. Ни один поцелуй не вызывает во мне того трепета, который наполняет разум, тело и душу, когда я вижу лошадей Табуна. И что с того? Почему моим друзьям и Клэйтону так тяжело это понять? – спросила Ривер у воздуха, который с каждой минутой становился теплее, пока она разглядывала Сборное место, любуясь объединенной мощью пяти табунов.
Она вздрогнула, заметив, как светло стало вокруг и как оживилась прерия внизу, и торопливо спустилась по склону, а потом помчалась к пурпурным шатрам табуна Мадженти.
– Не дергайся, я почти закончила, – укорила мать, когда Ривер заерзала на месте.
– Мама, я прекрасно выгляжу. У меня и без того слишком много лент в волосах. Мы опоздаем!
– Лент много не бывает, – заметила тетя Хизер, заглядывая в шатер. – Но Ривер права. Претенденты уже собираются. Табун нас ждет. Пора идти.
– Возьми девочек и идите вперед. Мы с Ривер вас догоним. Им придется подождать всех Старших Всадниц, тем более что дочь одной из них участвует в Избрании, – сказала мать. Казалось, волнение, наполнявшее воздух, совершенно ее не тревожит.
– Мама, пожалуйста. Пойдем. Все мои друзья уже там.
– Последнее, о чем тебе следует беспокоиться сегодня, – это что делают или думают другие. – Мать улыбнулась, смягчая упрек. – Они подождут. Одна из Старших Всадниц табуна Киноварь тоже представляет дочь. Могу поспорить, они тоже еще не явились. – Она отступила на шаг, придирчиво изучая Ривер. – Ты почти идеальна.
– Мама! Почти? – Ривер замолчала, борясь с желанием взвыть и выскочить из шатра.
– Да, почти. И я знаю, как сделать тебя совершенно идеальной.
Мать подошла к деревянному дорожному сундуку, служившему им столом. Она сняла прикрывавшую его пурпурную ткань и, откинув крышку,