у нас тут? – проворковал ей в ухо грубый голос. – Заблудшая овечка?
Пока она брыкалась, пытаясь выскользнуть из грязных лап, Тесак со страшилищем, при ближайшем рассмотрении оказавшемся человеком, таким верзилой, каких она отродясь не видывала, скрылись в тумане. Алиса отчаянно сопротивлялась, но все было тщетно, и похититель поволок ее за собой.
Он отпустил ее грудь и свободной рукой задрал подол балахона до пояса, облапав бедра, и тут Алиса озверела и впилась зубами в руку, зажавшую рот, потому что вспомнила мерцающий свет и того, кто навалился сверху, протискиваясь между ее ног, вспомнила, как кричала от боли, но он не останавливался, пока не пошла кровь.
Почувствовав укус, налетчик выругался, но не ослабил хватку.
– Ах ты озорница, – зарычал он, и треснул ее лбом о кирпичную стену.
У нее подкосились ноги, сознание помутилось, а глаза залило чем-то липким. Она очнулась стоя ободранными коленями на камнях, а он хватал ее за бедра, раздвигая ноги.
«Просто исчезни, – думала она. – Тебя здесь нет, ты сидишь на зеленой лужайке, греешься на солнышке, а вот с улыбкой подходит тот, кто тебя любит».
Вдруг незнакомец убрал руки, послышались глухие удары кулаков.
Все еще с задранным подолом она перевернулась на бок и протерла глаза.
Тесак припер ее обидчика к стене и безостановочно молотил его кулачищами, постепенно превращая его лицо в непонятное месиво. А когда наконец отпустил, тот мешком рухнул на землю и, казалось, даже не дышал.
Тяжело дыша, окровавленный Тесак обернулся к Алисе. Осмотрел рассеченный лоб, потом ненадолго задержал взгляд на обнаженном животе и, буркнув:
– Прикройся, – принялся шарить по карманам насильника.
Алиса поправила подол, поднялась на ноги, держась за стену, прислонилась к ней, и тут ее так затрясло, что даже зубы начали отбивать дробь. Тесак обернулся. На ладони он держал небольшой мешочек.
– Золотом набит, – заметил он, пнув бездыханное тело. – Работорговец небось. Попользовался бы тобой, а потом продал.
– К-к-кажется, м-м-меня уже п-п-продавали, – выдавила она.
Ей вспомнились деньги, переходящие из рук в руки, она видела, как чья-то широкая ладонь наполняла золотом другую, поменьше.
– Кто, длинноухий? Или тебя ему продали? – уточнил Тесак.
Она покачала головой. Вспоминался только страх, который лучше забыть. Еще какой-то мужчина, но его лица она не смогла вспомнить.
Потом видение растаяло, словно разум оберегал ее от страданий.
Тесак стоял перед ней – дикарь, обагренный кровью ее обидчика, и на его лице промелькнуло странное, выражение – беззащитность.
– А можно?.. – попросил он, показав жестом, как обнимает ее за плечи.
Она вся сжалась от внутреннего вопля: «Нет!» Потом вспомнила, как он уставился на ее голые ноги, но отвернулся, а не набросился, словно голодный волк. Она кивнула и заметила, как он облегченно выдохнул.
Тесак обнял ее и на мгновение