знаю. Куда привели ноги. В безопасное место.
Алиса заметила, что из лабиринта узких улочек они выбрались на главную. Толчеи не было, но многие спешили по своим утренним делам. Укутанные шарфами женщины с корзинками яиц, капусты или рыбы, завернутой в бумагу. Мужчины с ослами, навьюченными углем или дровами, или занятые какими-то темными делишками. Босоногие мальчишки в поношенных кепках, таскающие яблоки с телег у зазевавшихся торговцев.
Встречные отводили взгляд и обходили Алису с Тесаком стороной, но к ее облегчению, они оба казались не настолько подозрительными, чтобы звать полицию. Местная публика была бы явно не в восторге от присутствия властей, ведь здесь наверняка торговали не только углем и фруктами. Каждый встречный ясно давал понять, что на помощь тут рассчитывать не стоит, но и вмешиваться никто не станет.
– Там живет одна знакомая старушка, она нас приютит.
Алиса заинтересовалась, кто эта старушка, почему Тесак так уверен, что она поможет, и уже собралась было спросить, но Тесак, наверное, все равно не знал ответа. А тут еще и живот скрутило, хотя во рту с самого вечера маковой росинки не было. Будь они в больнице, им уже давно принесли бы кашу на завтрак. Алиса закашлялась, к горлу подступила горечь.
– Тошнит, – пожаловалась она.
– Почти пришли, – успокоил Тесак, сворачивая в переулок за лавкой с лечебными зельями.
– Я не дойду, – простонала Алиса, вырвавшись из-под его руки и едва добежав до ближайшей стены.
Желудок сдавили спазмы, горло обожгло, но наружу вышло только немного желчи. Алиса прижалась саднящим лбом к стене и поморщилась от боли, когда шершавый кирпич задел ободранную шишку, напоминание о том хмыре, что хотел ее изнасиловать. Тошнота не прошла. От приступа рвоты стало только хуже.
– Ну еще чуть-чуть, – Тесак тянул ее за руку, за плечо. – Это от порошков тебя тошнит.
– Сегодня-то я не их принимала, – возразила Алиса.
– Вот именно. А сколько лет их тебе каждый раз подсыпали в еду?
– С тех пор, как попала в больницу, – ответила она.
Она из последних сил волочила ноги, пальцы подворачивались и в кровь разбивались о камни.
Не переставая уговаривать, Тесак проволок ее последние несколько футов, и когда они наконец добрались до обшарпанной деревянной двери в укромном закутке переулка. Алиса совсем валилась с ног.
Тесак забарабанил кулаком в дверь, свободной рукой поддерживая Алису под локоть. Дверь отворилась, и на пороге, закутанная в линялую красную шаль, появилась древняя скрюченная старушонка в синем платье, совсем седая, но с серыми, точь-в-точь как у Тесака, глазами. Она пристально его оглядела, тихонько вздохнула и проговорила:
– Николас, я тебя четвертый день дожидаюсь.
Глава третья
Она посторонилась, пропуская их в дом. Прозвучавшее имя Тесак, казалось, пропустил мимо ушей, но, тем не менее, уверенно шагнул через порог, словно всегда тут жил.
– Что с подружкой? – спросила женщина, направляясь к очагу у стены, чтобы подбросить дров.
Алиса