чьи-то голосовые связки.
И секундой спустя увидел огромную тень, выросшую на бетонной стенке поверх побледневших в страхе граффити.
Глухо ухнула собака. Что-то шлепнуло о стену и о пол. И сделалось тихо. Только топот ног, затихающий далеко-далеко…
В соседних домах стали зажигаться окна.
– Уходим, – сказал Аспирин, плохо соображая, ведомый инстинктом.
– Сейчас, – сказала девочка. – Мне надо забрать Мишутку.
Она вошла в проем арки, подняла что-то с асфальта, бережно отряхнула, прижала к груди. Аспирин глянул поверх ее склоненной головы: в подворотне было пусто. Далеко, у противоположного входа, лежал наполовину разорванный труп собаки.
– Идем, – сказала девочка.
Он схватил ее за руку и потащил прочь, стараясь держаться в тени и ни в коем случае не попадаться на глаза растревоженным сонным обывателям, чьи головы то здесь, то там выглядывали в окна, в форточки, с балконов.
– Неспокойно сегодня, – сказал консьерж Вася. – По всему району собаки, слышишь, разгавкались… Визжал кто-то – прямо жуть… Ты как дошел?
– Нормально, – соврал Аспирин. – Девочку вот… встретил…
Девочка смотрела на консьержа с приветливым интересом.
– Ночью? – удивился Вася. – Одна?
– С Мишуткой, – уточнила девочка.
Подошел лифт. К счастью, сквозь проем в сдвигающихся дверях Аспирин успел заметить Васино лицо: шагнул обратно и помешал дверным створкам сойтись.
– Ребенок потерялся, – сказал он Васе. – Завтра с утра буду звонить в милицию… искать родителей… не бросать же на улице, да?
Взгляд консьержа потеплел:
– Да… Это… Оставляют детей, где ни попадя… Расстреливать бы таких родителей на площадях…
Аспирин перевел дух и снова нажал на кнопку с цифрой «пять». Девочка молчала, поглядывала снизу вверх, гладила мишку по голове.
Лифт скрежетнул, останавливаясь на пятом. Аспирину пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем руки хоть немного успокоились и прыгающий ключ нашел замочную скважину.
– Заходи…
Зажегся свет. Девочка стояла посреди большой прихожей и щурилась – совсем как тогда в подворотне. Аспирина передернуло.
Не разуваясь, он прошел на кухню. Открыл навесной шкаф, отыскал початую бутылку коньяка. Плеснул в чайную чашку. Выпил. Если и отпустило, то совсем чуть-чуть.
Девочка по-прежнему стояла посреди прихожей – уже без туфель. Аспирин поразился, какие у нее чистенькие носки. Новые, в мелкую красную полоску.
– Как тебя зовут? – спросил он, прерывая паузу.
Она посмотрела на него укоризненно:
– А тебя как зовут?
– Ас… – он вовремя прикусил язык, потому что «Аспирин» – это непедагогично. – Алексей. Вот, надень тапки.
Она сунула ноги в «гостевые» женские шлепанцы, которые были на пять размеров больше ее ступни.
– Ты голодная? – спросил он равнодушно и чуть не взвыл от неестественности, фальши во всех этих