машинное отделение корабля что-то пробурчало неразборчивое голосом из открытого люка и вскоре явило миру чумазого молодого человека, лет около двадцати пяти, худощавой комплекции, который был мотористом на судне, торжественно произведённым недавно, капитаном «Тортуги» в «старпомы».
– Ты вот, дядя Петя, вечно чем-то недоволен, а я, между прочим, стараюсь, – попробовал оправдаться Сашка, – Я за всю команду отдуваюсь, я и матрос, и кок, всё в одном лице, а благодарности от тебя ни в жизнь не добьешься.
– И даже тогда, когда твои ботинки коснутся пристани, я тебе не дядя Петя, я для тебя капитан или товарищ командир. Заруби это на своём носу. У нас тут флот, а не пансион для разных там проходимцев, и если уж выбрал себе такую профессию, то будь добр соответствуй, постигай все премудрости. Я тебя ремеслу учу и не желаю видеть, чтобы ты, как твои одноклассники….
– Однокурсники они, – чуть слышно поправил Сашка.
– … однокурсники, будь они неладны…, однокурсники, …. Так вот, чтобы ты на мели сидел, а то словно зайцы на островах машут своими лапками, чтобы их стащили. Стыд, да и только…, и кто их только учит? «Апостол» – то, вон…, до сих пор на Тибее «загорает», – абсолютно без зла ворчал капитан уже, кажется, совсем забыв о нашем существовании.
– Да постигаю я, постигаю…, ворчишь только с утра до ночи…. Кстати…, а случись ему написать вывеску «Плотник» и опять с «Л» беда, как есть, получился бы «П… ОТНИК». «Стояр-потник» …. Прикольно…. Анекдот в общем… – вставил очевидно ранее заготовленную шутку Сашка.
Капитан всплеснул руками и по-доброму заворчал:
– Слышь-ка ты, Петросян недоделанный. Ты бы вот со своими шутками повременил бы. А меж тем у этого «потника», руки растут откуда надо, не то, что у некоторых.
– Конечно же «некоторые» это я…?
– А это как хочешь, так и принимай, и нечего тут «обиженку» из себя строить. Марш в трюм, и поторопись в «движком», – ответил капитан.
– Ну-ну, – пробурчал «старпом» и снова скрылся в машинном отделении.
– Я так вам доложу, – зачем-то обратился к нам капитан, дождавшись, покуда Сашка скроется в своем царстве, – Нормальный он парнишка, только вот ветра в голове на десятерых раздать можно. Это я специально его в строгости держу. Будет с него тогда толк, уж можете мне поверить.
Стоит ли описывать ничем не отмеченное наше пребывание в транзитном Дровяном. Вовсе нет, даже рискуя навлечь на себя гнев местных жителей занятых речной деятельностью. Только кажется мне, что не увидят они этих строк. К тому же много ли таких Дровяных пораскидано на всём пространстве страны. Но к вечеру следующего дня к «Тортуге» подъехал грузовой «УАЗик» и с него, на борт корабля мы выгрузили деревянный обелиск со звездой, покрытый черным быстросохнущим лаком, каким покрывают канализационные трубы, что бы они ни ржавели, и фанерный крест такого же цвета.
– Всеволыч, а что крест-то такой скудненький? «Пожалел мастер материала