одиночестве. Не могла уснуть до четырех утра. Но усталость накрыла… утром я поняла, что Никита дома так и не появлялся.
Глава 3.
Проспав всего каких-то пару часов, утром я была как овощ. Помята, с бодуна, влила в себя бутылку вина накануне, растрепана, с головной болью и запухшими зареванными глазами. К тому же во мне все кипело от злости. Муж пренебрег семьей, не явился в свой день рождение домой, шлялся где-то всю ночь и домой так и не явился. Звонить ему я не стала. Пара таблеток аспирина, холодный душ, немного больше, чем обычно, косметики, и я, кое-как собралась на работу.
Часам к десяти, когда я влила в себя уже чашки три кофе, я все еще хотела спать. Взбодрил меня телефонный звонок.
– Доброе утро. Прости, не мог вчера говорить. Что случилось? – я услышала обеспокоенный голос Сашки. Мне было приятно, что при первой же возможности он позвонил и поинтересовался моим состоянием. Я выдала ему все в деталях и подробностях. Накипело настолько, что я не смогла больше держать свои обиды в себе и орать их в подушку, проглатывая свои слезы. Саша стал в этот момент опорой и поддержкой.
– Эй, Дорофеева, ты же не на помойке себя нашла. Где та дерзкая девчонка, которая манипулировала парнями, вертела хвостом и разбивала мужские сердца? – Дорофеева – моя девичья фамилия. Сашка сказал, что для него я всегда останусь именно Дорофеевой, а не Измайловой или еще чего по хуже. Он, с одной стороны, был абсолютно прав в своих аргументах. Я в юности была той еще оторвой и знала себе цену. Что поменялось сейчас? Порой я думала, что это карма, и вся боль, которую я причинила влюбленным в меня парням в школьные годы, бумерангом вернулась ко мне, во сто крат сильнее, и пытается меня сломать к чертям.
Я немного пришла в себя, взбодрилась. Мы даже переключились на другие темы, чтобы не грузить себя проблемами. В обеденный перерыв он позвонил снова. Казалось, я обзавелась новой подружкой, которой могла доверить все. А он в свою очередь, мог полностью открыться мне.
– Алёнка сегодня сказала, что я бездарь, порвала мои рисунки, – все же вернулись к теме проблем в отношениях. Я не понимала, какой сукой нужно быть, чтобы оскорбить любимого человека, у которого талант! Она сказала, что рисовать может каждый, так почему, мать твою, ты сама не рисуешь так превосходно, как это делает твой Саша?
– Да брось, Сань, ты же знаешь, что она это сделала явно со злости, демонстративно, лишь бы задеть тебя. Ты чудесно рисуешь. Я сохранила все твои рисунки. Они прекрасны, – как-то мечтательно проговорила я в трубку, пытаясь подбодрить Гордеева. А после понеслась… Мы с головой нырнули в воспоминания о школе, вспоминали наше знакомство, вспоминали все самые яркие моменты тех лет.
– Я помню твой выпускной. Ты была такая мокрая… – миллион мурашек пронесся после этих слов по моему телу. Я вздрогнула, а внизу живота отозвалось сладкой истомой возбуждение. Зачем он сейчас вспоминает это?
– Дорофеева, сколько раз ты меня обломала?
– А