мной четверо.
– Дети уже взрослые?
– Нет, я поздно женился.
– Выбирали. – Она улыбнулась. – Пока мы молоды, время принадлежит нам. Как вдруг что-то происходит, и уже мы тянемся вслед за ним, оно цепляет и тащит. Останься сын в Италии, я бы уехала к нему. Многие женщины уходят в старость, как в трясину, не умея жить для себя. Что бы я делала одна!
– Время течет по-разному, – сказал он.
– Вот и я о том же.
– Я имею в виду не возраст, а пол. Мужчина и женщина предлагают друг другу то, что имеют.
– Он ей бриллианты, она ему любовь, – подхватила Нина Павловна.
– Не совсем так. Она дарит ему детей, а он ей дом.
– О, вы серьезный человек и крепко думаете.
– Женщина ближе к природе, – продолжал Максим, – та весной покрывается цветами, а летом приносит плоды.
– На его долю что же, только зима?
– Он строит дом, это не просто.
– Маленькая зарплата.
– Помните, как нас учили: «раньше думай о Родине, а потом о себе». Учеба, служба, работа, дома все нет. Зима длилась долго. Когда построил, выяснилось, что от лета ничего не осталось.
Она слушала с напряженным вниманием и уже смотрела не вбок, а прямо, но взгляд был такой пронзительный, что Максим отвел глаза в сторону.
– Все так, все похоже. Вы не совсем обычно выражаетесь. – Она хотела еще что-то добавить и даже повела рукой, но вместо этого еще сильнее сгустила взгляд.
Максим почувствовал, что падает в ее мнении, раскрыв себя. Вместо собранного и практичного человека перед ней сидел любитель слов, слабый, легко уловимый.
– Извините, я опаздываю, – сказала она, – мне еще надо собраться.
Он вышел на улицу, лето проливало тепло с примесью набегавшей прохлады. Он еще не определил разницу в климате, но она была. Немцы называли эти края – tubland.
Адрес, который он искал, ему дала знакомая: «Мало ли, вдруг понадобится, все-таки страна чужая и едешь в никуда». Дом он нашел через полчаса среди невысокой застройки. Двор открывался калиткой, по периметру шли выгородки под навесом, набитые дровами. Печное отопление, подумал он. Ему показалось, что машина времени отвезла его далеко назад. Но середину двора украшали клумбы с цветами, машина шла зигзагами, выхватывая разные эпохи. Максим постучался, объяснив, кто он.
– Входите, – пригласила женщина его возраста. – Наташа, – сказала она.
Угол кухни занимала печь. Плита была заставлена стеклянной посудой с ягодами: рябиной, крыжовником и черной смородиной.
– Готовлюсь зимовать. Картошки с капустой нам хватит на зарплату, а витамины уже не купишь.
Рябина спорила с полусветом окна, в котором не стояло солнце.
– Мы с вами по-разному смотрим на будущее, – сказал Максим.
– Что такое? – спросила она с легким колебанием в голосе.
– Я думаю о каше с маслом, вы о витаминах.
– Создаете запас из круп? Если так, вам еще труднее.
– Пока нет, но когда вывернут руки, лучше крупа, ее можно хранить.
– Неужели дойдет до