с этого дня ровно в девять часов вечера, потому и обедать им придется тоже раньше, отдельно от взрослых, потому что ложиться с полным желудком вредно для здоровья.
Все это она подробно и толково объяснила близнецам. Те совершенно спокойно выслушали ее. Обеды сообща со взрослыми доставляли им мало удовольствия. Если Нетти не представлялось приятной для неё перспективы ехать после обеда в театр или на вечер в гости, то она, по словам детей, брюзжала и придиралась к ним за столом. Правда, дедушка и дядя André всегда заступались за них перед теткой, но что они могли поделать с Нетти, когда та сердилась и выходила из себя.
– Мы терпеть ее не можем, я и Жура, – самым откровенным образом призналась Ии Надя, – и Констанцию Ивановну тоже. Нетти злая, a Констанция Ивановна ужасно вспыльчивая. Никогда не разберет, в чем дело, всегда вспылит и накричит… Мы с Журой дедушку любим и дядю Андрюшу тоже… Он добрый, хоть и слушает все, что тетя Нетти наговаривает на нас, a еще больше дяди любим нашу Дашу! Ах, Ия Аркадьевна, вы не знаете, какая она чудная, какие сказки умела рассказывать нам, – захлебываясь от восторга, вскричала Надя.
– Да, да, расчудесные сказки, страшные-престрашные! A тетя Нетти ее прогнала. A вы умеете рассказывать страшные сказки? – неожиданно обратился к Ии Жура.
– Нет, голубчик, страшных сказок я не знаю совсем, – просто отвечала Ия, – но зато я знаю то, что не менее сказок может заинтересовать вас обоих. Я стану рассказывать вам то, что бывало на самом деле, что случалось в прежние времена у нас на Руси и в чужих странах, и это, я думаю, понравится вам гораздо больше самых страшных небылиц.
– Ах, правда? Неужели? Тогда расскажите нам, расскажите все это сейчас, поскорее! – И дети запрыгали около Ии, хлопая в ладоши от радости.
– Нет, мои дорогие, теперь уже поздно и вам пора спать, – возразила Ия. – A завтра утром вы много интересного, чрезвычайно занятного для вас услышите от меня. Теперь же, если хотите сделать мне удовольствие, раздевайтесь скорее, мойтесь, причесывайтесь на ночь и молитесь Богу…
– Как? Мы должны причесываться на ночь и мыться? – раскрыл удивленные глаза Жура, – но Даша никогда не требовала от нас, чтобы мы умывались на ночь!
– Да неужели она заставляла вас ложиться вот с такими руками? – Тут Ия, притянув к себе мальчика, поймала его грязную, как у трубочиста, ручонку и поднесла ее к его собственным глазам.
Жура сконфузился.
– Хорошо, мы будем мыться, – сказал он просто.
В десять часов дети уже спали. Перед тем, как юркнуть в свою жесткую, далеко неизящного вида кровать, купленную, по-видимому, где-нибудь на толкучке, Надя долго крестила брата и целовала его.
– Это я за маму, – заметя удивленный взгляд Ии, устремленный на нее, поспешила она объяснить молодой девушке: – я старше Журы на один час и должна, как старшая, заботиться о нем.
– A я, её брат и мужчина, должен защищать ее, как слабую женщину, – самым серьезным образом заявил Жура.
Наконец, и «слабая женщина» и «маленький