Андрис, – вслух закончила свою мысль я.
Твердо, максимально твердо.
– Тинави, я все просчитала. Это единственный выход. Поверь, – она развела руками.
– Это вообще не выход. Это, скорее, бестолковое самоубийство.
Я хотела пояснить свою мысль, но в этот момент Андрис посмотрела на меня с таким неожиданным… презрением, что ли, что я невольно отшатнулась.
– Я не настаиваю на твоем участии, – сухо проговорила Ищейка, – Просто предложила, решив, что так правильно. Ведь это ты бросила его там, Тинави, – голос ее стал ниже. – Ты бросила его в тюрьме, а сама каким-то образом сбежала – согласись, некрасиво? Но, оки-доки, об этом забудем. Однако не надо пугать смертью меня, ладно? Я – не ты, – она сложила руки на груди и вызывающе приподняла брови.
У меня в глазах потемнело от внезапной злости. Стайка теневых бликов с любопытством прыгнула на периферию взгляда, и в сознании мелькнуло ликующее: «Испепелим ее?!».
Я ахнула, заморгала и панически прижала руки ко рту: так, тихо, унни! ТИХО, я сказала!
Андрис, видимо, приняла эту мизансцену за какие-то новые доказательства моего страха.
Ищейка фыркнула, отвернулась и попробовала уйти, но я резко ухватила ее за рукав рубашки:
– Андрис, погоди! Ну не глупи, пожалуйста! – злость смешалась с паникой, – Просто поверь мне – тебе некуда торопиться с этим планом, хорошо?
– Не хорошо, – она отцепила мою руку от локтя. – Мы выдвигаемся послезавтра ночью, я уже обо всем договорилась. Если у тебя есть какие-то обоснованные возражения – говори. Я слушаю.
Меня жутко коробил ее тон. Мягко говоря, он не добавлял желания делиться хоть чем-нибудь.
Я неохотно выдавила:
– Это очень долгая история, Андрис… Там полно чужих тайн, поэтому я бы не хотела ее рассказывать.
– Йоу, ну конечно! Или ты просто не хочешь, чтобы это я вытащила Полынь. Но и самой тебе неохота стараться. Помнишь сказ про собаку на сене?
И звонкий голос Андрис заставил сиплую злость внутри меня снова всколыхнуться. Я замерла, пытаясь подавить эту манящую ярость в душе. Прах, мне что, теперь всю жизнь с соблазном разрушения бороться?!
Андрис, не отводя от меня взгляда, искривила губы так сильно, что они уплыли вбок, будто у рисованных персонажей. В эту скособоченную ухмылку Андрис привычно воткнула трубку, пыхнула дымом и вдруг начала меня отчитывать:
– Молчишь, Тинави? Удобная у тебя позиция – обмотаться не своими тайнами, будто поясом смертника. Как бы всё по принуждению. Ты такая маленькая, слабенькая, миленькая, с этими огромными глазищами, и жутко хочешь всем помочь, но не можешь – иначе злоумышленник, хозяин пояса, подорвет всё к праховой бабушке. Отличный предлог для ничегонеделанья. Это работает раз. Это работает два раза. Но трижды… Ну не знаю, милая. Ты мне нравишься – боги видят, ты мне нравишься, – но что-то мне уже надоело. Многовато вокруг тебя вопросов, даже если смотреть с отдаления, как это делаю я. Полынь, может, и готов был с тобой няньчиться, он слишком уж падок на прикопанные