защитить. Я верну тебя назад, ты ничего не должен этому Храму».
«Я должен изучать его демонов. Это – суть моей жизни!», – яростно парировал я и начал царапаться, замерев, когда рядом со мной остановился окликнутый Часовщиком Ювелир:
– Брат, однажды ты проник внутрь Лабиринта. Скажи, что видел ты там?
– Там свет Сотворителя тает золотой сладостью на губах и на глазах – нежная пелена от завершенного творения, – ответил Ювелир, опять подобрав эмоционально окрашенные слова, но выбрав для них совершенно нейтральную интонацию. Я же упирался когтями в старавшегося достучаться до меня Дракона:
«Ты злишься на меня из-за моих слов, – виновато сказал он, – но ты не знаешь всех обстоятельств».
«Причём здесь обстоятельства или вообще события?»
– Ты знаешь о нападении на себя больше, чем мне сказал. Есть то, что ты скрыл, – укорил тем временем Часовщик своего брата, и тот не спорил:
– Да, мой господин. Теперь воля Предназначения лежит между нами. Своим разумом всецело повинуясь Вам, я вижу перед собой поставленные Отцом преграды. И сквозь я переступить не в силах.
«Притом, что именно обстоятельства вынудили меня поступать так, как я поступаю. Пусть я связан долгом перед своим создателем, перед Храмом и перед Ювелиром, но это не отменяет моих собственных устремлений и привязанностей», – указал мне Дракон, но я ответил ему как думал:
«Нас определяют не события, а то, что мы позволяем им с нами сделать!»
– Я скорблю о тебе, – тихо и очень искренне произнёс Часовщик, пытаясь, не хуже чем Дракон сейчас ко мне, воззвать к Ювелиру, и в отличие от Дракона ему это удалось (я даже навострил уши, прервав своё ожесточённое сопротивление):
– Тогда от чего вы надо мной не сжалились? – без всякой обиды – спокойно и как-то даже жестоко поинтересовался Ювелир. – Никогда я не подводил Вас, и во славу Вашу я воздвиг Храм, багрянцем, и золотом я одел его своды, лазурью и тёмным нефритом устлал пороги его. Я даром Храму принёс каждую печаль черной и белой земли, и их я вложил в Машины Творения, что вы благословляете на шаг мира вперёд в часы полной Луны.
– Всё так, мой великий брат. И всё же я отказал тебе, поскольку воля Предназначения теперь лежит между нами, и если Я не дарую тебе лёгкую и быструю…
– Достойную, – поправил его Ювелир, всё-таки проявив какую-то толику эгоизма.
– … смерть. Я хочу, чтобы ты одел наруч, ограничив своими руками и регенерацию.
– Она выдохлась и без того. Ограничив её ещё, я останусь без возможности сопротивляться Тьме.
– Да, но, возможно, ты станешь восприимчив к обычным медикаментам, что сейчас бесполезны для тебя. Это может дать тебе шанс.
– Подобные эксперименты показали отрицательный результат, – отметил Ювелир вежливо, – Одев наруч, я собственными руками лишу себя возможности мгновенно перемещаться, сделавшись вашим пленником.
– Ты нужен мне до последнего