кенийки в белых миниплатьях, у одной на шее бархатный чокер с крошечным серебряным крестиком.
В ресторане играет итальянская эстрада, потом вдалеке, за женским вокалом и саксофоном, пробивается песнь местного муэдзина – это самый нежный призыв к вечерней молитве, который я слышал в жизни, он тягучий и мягкий, как тающее сливочное масло, и похож на песню о любви.
МАЛИНДИ, НОВЫЙ ГОД ИТАЛЬЯНСКИЙ И КЕНИЙСКИЙ
31 декабря вечером отправляемся на итальянскую вечеринку в остерию – ту, что в городе, на набережной. Есть еще одна остерия на пляже, в получасе ходьбы, но гулять по пляжу в темноте стремно.
Водитель тук-тука жует кат: у его оттянутая листьями щека, как у гигантского хомяка из мультфильма, он отщипывает листья от ветки, которая лежит у него возле руля, а под конец засовывает в рот ветку целиком. Едет, рулит, сигналит встречным мотоциклам и другим тук-тукам, а изо рта у него торчит куст ката. У него светлая для кенийца кожа, возможно, он с севера, из Йемена или Сомали, хотя кат повсеместно жуют и здесь.
Перед остерией дежурит специально нанятый на вечеринку полицейский, горит фонарь у дороги, дерево напротив подсвечено прожектором, правда, когда мы садимся за столик на веранде, свет гаснет – кажется, что во всем городе. Пока чинят, рассматриваю собравшихся. Слева сидит женщина, похожая на землевладелицу из прошлого века: высокая седая дама с идеально ровной спиной и идеальной укладкой, на ней открытое платье, драгоценности, не могу разобрать в деталях, но это какие-то темные камни в оправе светлого металла. Когда на ее лицо падает свет от гирлянды, я понимаю, что у нее восстановлено лицо: нос выглядит искусственным, как будто собранным по частицам и приклеенным ко лбу и щекам. По правую руку от дамы сидит черный мужчина лет 50, по левую – черный подросток, он косит глазами, не поворачивает голову, вообще старается не делать лишних движений, он как будто хочет оказаться на той вилле, откуда его сюда привезли и где у его есть своя комната в дальней части дома.
Неподалеку от дамы за маленьким столиком пьет в одиночестве свой апероль полный круглый мужчина в очках – я вижу его в Малинди каждый день, он как будто специально ходит из одного кафе в другое, потому что ему необходимо быть в курсе всего, что здесь происходит. Кто с кем спит, кто кому должен, кто чем болеет. Когда в Малинди произойдет загадочное убийство, или серия загадочных убийств, а дама в драгоценностях станет одной из жертв, он сделает состояние, продав информацию заинтересованным людям. Многие в Риме, Венеции и на Сицилии надолго потеряют покой.
Сбоку от него – большой стол, за которым встречает Новый год итальянская семья. Здесь есть и женщина в золотом платье, и мужчина в белом льняном костюме, и несколько детей. Они сидят замкнутым кругом, отгородившись спинами от остального мира, к ним пару раз подходит хозяйка: это просто туристы, богатые друзья, дрогие