вопрос, не появился ли у него кто, утвердительно кивнул. Хотя даже не догадывался, о ком именно может идти речь. «Может, тогда честнее разойтись?» – растерялась жена. «Пожалуй», – согласился он. На другой день утром, не дав себе передумать, ушел из дома. Ушел не как все – к кому-то. Сначала в никуда. Поселился на даче у друга, Евгения Стремянного. Рядом продавали участок. Занял денег, выкупил. Принялся обихаживать, поднял зимний домишко. Лишь много позже усилиями ученика – Резуна, назначенного начальником Академии, получил двухкомнатную квартирку на Войковской. Долгое время жил жизнью застарелого холостяка. На потуги супруги Стремянного, Ольги Тимофеевны, пытавшейся оженить его заново, отшучивался: «Конечно, женщина в доме нужна. Но кто сказал, что одна и та же»?
Среди прочих сошелся он со студенткой МГУ Маргаритой Зудиной, – читал у них курс лекций по уголовной политике.
Собственно, инициатива сближения, как чаще всего и бывало, исходила от девушки. После первой ночи, проснувшись наутро, увидел, что на кухне кипит работа, – гостья, напевая, мыла посуду и надраивала стенные шкафы. Раздраженный Гулевский поинтересовался, зачем она утруждает себя. Есть же приходящая домработница.
Маргарита, не возражая, быстро собралась и убежала на лекцию.
Они ходили на выставки, в театр. После ехали к нему. Оставалась на ночь, только если он предлагал. Если не предлагал, прощалась как ни в чем не бывало и уезжала в свою съемную квартирку на Теплом Стане.
Возле статной шатенки с сочными, беличьими глазами, вечно увивались бойкие юноши. Он не сомневался, что один из них – ее любовник. А значит, перспективы в их отношениях нет.
Боясь привязаться к Маргарите, Гулевский порой специально не звонил по две-три недели. Но когда внезапно звонил, даже к ночи, она все бросала и приезжала: свежая, мягкая, улыбчивая и – соскучившаяся.
Он выискивал в ее поведении корыстный мотив. Но не находил. Девочка была твердой отличницей, в преподавательской опеке не нуждалась.
– Зачем тебе нужен такой старый мухомор? – удивлялся он, слегка кокетничая.
– Если надоела, уйду, – отвечала она.
Слов любви она не произносила. Мужской опыт Гулевского свидетельствовал, что студентка может увлечься профессором. Но лишь увлечься. Надо только дать ей время одуматься.
Однако время шло. В поведении Маргариты ничто не менялось. А сам он все больше ощущал потребность в ее присутствии.
После защиты диплома Зудиной предложили аспирантуру в МГУ. Но, когда Гулевский позвал ее к себе, в Академию, Маргарита, не препираясь и не выставляя условий, забрала документы, надела погоны и стала адъюнктом кафедры уголовной политики. Адъюнктом настолько толковым, что руководителю – Гулевскому оставалось лишь слегка подправлять подготовленные фрагменты диссертации.
Если в студенческом цветнике МГУ Маргарита была одним из многих ярких цветков, то в Академии рыжеволосая двадцатипятилетняя