чтобы не попасть под обаяние этой женщины. Варвара перешибала ее энергетически, поэтому Таня решила, что диалог она не потянет. Нет, ей нужно перевести Варвару в режим монолога, задать общий рамочный вопрос и предоставить ей простор для рассказа. Кажется, это называется «нарратив», когда человек сам выбирает траекторию рассказа, а собеседник лишь внимает ему с умными глазами и заинтересованным видом, что, кстати, очень важно.
– Так на какую тему мы будем пить чай?
– Варвара, расскажите мне, пожалуйста, как вы с Игорем Лукичом встретились, а потом расстались. – Таня задала тему беседы так широко, как только могла, чтобы молчать до конца чаепития.
– Ну, положим, у нас не было шансов не встретиться, мы ведь учились в одном институте, на одном факультете и жили в одном общежитии. Только я была на два курса младше. Как муравьи, ходили по одним тропам. Вас, видимо, интересует другое, как мы поженились.
– Да, я именно это имела в виду. – Тане было неловко за свою речевую неряшливость.
– Но и с этим все просто. Вам покажется мой ответ странным, но он честный: пришло время жениться, мы и поженились.
– А любовь? Была?
– Наверное, какая-то была. Но в молодости новая любовь рождается каждый месяц, как молодая луна. Хотя тогда мне казалось, что да, любила. Сейчас уж не знаю. Про нас можно было сказать, что особой любви не было. Только любовь не бывает особой. Не было особой, значит, не было никакой. Было какое-то совпадение, похожесть, что, помноженное на молодость, можно было принять за любовь.
– Не понимаю… Тогда почему вы поженились?
– Сейчас мне кажется, что главным нашим купидоном было само время.
– Как это? – Таня втягивалась в разговор против своей воли.
– Танечка, это было еще в СССР. Слышали о такой стране?
– Да, про Советский Союз нам много рассказывали в университете. Фальшивая идеология привела к закономерному финалу, – по-ученически серьезно сказала Таня.
Варвара снисходительно усмехнулась:
– Ну идеология, может, была и фальшивая, зато герои были настоящие.
Таня поняла, что сказала что-то не то. Нужно было срочно возвращаться на прежнюю тропу разговора.
– Вы начали рассказывать, почему поженились, – подтолкнула она.
– Видите ли, тогда к окончанию института почти все были закольцованы. Большие дети с колечками на безымянных пальцах. Так было принято. Дальше все вставали на один и тот же эскалатор, который медленно тащил вас вверх. Сейчас тот эскалатор сломан, нужно самим ножками перебирать. Я преподаю в университете и вижу, что молодежь откладывает создание семьи, и, наверное, правильно делает, потому что появилось столько возможностей и соблазнов. А тогда остаться после института одинокой было почти то же, что стать старой девой. Каждую неделю в общежитии «продавали» невест, женихи танцевали в тазах, было такое испытание, «выкуп» назывался… Словом, студенческие свадьбы были регулярными и на одно лицо, по одному сценарию. Ведь будущее у всех было почти одинаковое,