Вадим, мы посмотрим.
Дверь им открыла сама Анна Андреевна. Хозяйка в это время возилась на кухне, она показалась на минуту посмотреть, кто пришёл, и тут же, не говоря ни слова, скрылась.
– Спасибо большое за фотографию, – сказала Юля, протягивая фото, когда все уже расселись в бабушкиной комнате.
Анна Андреевна поднесла снимок к глазам, вглядываясь в дорогие лица из прошлого.
– Молоденькая я была, почти такая, как ты сейчас, – вздохнув, обратилась она к девушке.
Юля кивнула с улыбкой, удивляясь: бабаня была такой же, как она! Интересно, какими были люди тогда, целую жизнь назад? Что ели, что одевали? Что любили, к чему стремились? Так получилось, что в Юлиной семье не было стариков: папины родители прожили недолго, а мамины были далеко. И Юля тянулась к бабушке Вадима с любопытством, которого мог бы быть удостоен выходец с чужой планеты или, по меньшей мере, иностранец.
Пожилая женщина не могла оторвать взгляд от фото.
– А вот Зоя, не помню Белова или Беляева, – произнесла она, указывая на одну из девушек. Личики на фото были мелкие, размером с конфетти, поэтому казались Юле все похожими друг на друга. Бабаня продолжала. – Подружка была моя лучшая. Мы с ней долго переписывались. Она забеременела от командира роты и её демобилизовали. А он был женатый. Впрочем, это неважно, потому что он всё равно погиб в сорок третьем. А этот, видишь, рядом со мной, – Феденька, не отходил от меня ни на шаг, очень меня любил, а я его только как друга. Снаряд неподалёку разорвался, Федю контузило, он оглох совсем. Списали его тоже, больше мы не встречались.
Анна Андреевна называла людей, запечатленных на фотографии, по именам – всех помнила и о каждом могла что-то рассказать. Юля слушала внимательно, и все эти короткие рассказы откладывались яркими мазками в её памяти. Постепенно – Юля даже сама не осознавала этого – в её голове сложится не книжно-киношная, а собственная, личная картина мира, картина не такой уж давней, оказывается, истории России, истории народа, истории родной семьи, ведь Вадька, он же ей не чужой нисколечко, а значит и бабаня – тоже родная.
Юля слушала внимательно, а Вадим вскоре начал ёрзать.
– Я пить хочу, – заявил он.
– Я бы вас чаем угостила, но Тоня сейчас там, на кухне. Я зайду, она орать будет.
Пожилая женщина расстроено примолкла. Сегодня она не жаловалась на дочь и не плакала, но Юле уже всё было понятно без слов. Неожиданно для себя девушка почувствовала, что очень хочет чаю. «Это прекрасный повод познакомиться с хозяйкой дома», – решила она, поэтому объявила:
– И правда, так хочется чаю!
Бабушка поглядела на неё испуганно, как будто Юля предложила ей выпрыгнуть в окно с девятого этажа. Вадим тоже покосился на подругу неодобрительно, однако сказал:
– Бабаня, я сам!
– Можно, я с тобой? – попросила Юля, и вдвоём они вышли из комнаты.
На кухне вкусно пахло жареным мясом. Тетя Тоня стояла у плиты с ложкой в руках и пробовала подливку. Она посмотрела на молодых такими же чёрными глазами, как у матери. И взгляд был похож на удар дверью,