Парк был пустынен по-прежнему, и эта его пустынность оставляла ничтожный, но шанс – извлечь, попытаться, из нынешнего положения если не выгоду, то хотя бы надежду: выйти сухим из воды. Перебрав в голове варианты, я понял, что наилучшее решение – действительно подогнать к телу автомобиль, засунуть тело в багажник, съездить на свалку и там его закопать. Правда, о том, где находится свалка, я не имел ни малейшего представления. Однако в двадцати минутах езды от моего дома протекала небольшая полуиссохшая речушка с вечно грязной водой, и опустить тело туда – ход, пожалуй, на настоящий момент не менее эффективный.
Решение мое, таким образом, состоялось, и я отправился за машиной, предварительно перетащив труп ближе к скамейке и положив на участок, граничащий с покойницкой головой, бутылку из-под вина – в целях какой-никакой маскировки.
Банкетный зал, когда я к нему подошел, продолжал оглашать окрестности смехом и музыкой, доносившимися из плотно зашторенных окон, из чего явственно выходило: торжество в полном разгаре, и что, если никому не придет в голову в ближайшие минуты выйти на воздух, мое вторичное появление пройдет незамеченным. Так в общем-то и случилось: я сел за руль и никем не тревожимый повернул ключ в замке зажигания.
Двигатель заработал, после чего я направил машину в сторону парка, осторожно огибая те лужи, которые успел насозидать дождь.
Перед одной из них, наиболее устрашающей, плавно притормозил, прикидывая, с какой стороны ее лучше объехать. Оказалось, что ни с какой. Гадина занимала всю ширину без того узкой дороги, тогда как справа и слева темнели кустарники. Покидать же машину сейчас не хотелось. Тем более что само занятие прощупывать свежевы-ломанной палочкой глубину, когда в двухстах шагах тебя ожидает покойник, показалось мне верхом кощунства, и я взял прямо по центру, то и дело выглядывая в наполовину открытое окно.
Сперва дело спорилось. Передние колеса целиком выползли из воды, когда я почувствовал сзади себя образовавшийся крен, а несколько позже – как шмякается левое заднее колесо во что-то глубокое.
Я наддал газу… Машина продвинулась на сантиметр вперед, однако еще на капелюшечку мощности не хватило.
Заднее колесо дало пробуксовку.
Последнее, причем, как-то странно подействовало на меня… Понимая, что обойтись без усилий, связанных с непосредственным нахождением вне машины, окажется нелегко, я тем не менее продолжил давить на крайнюю справа педаль, пока отчетливо не услышал:
– Что, влип, очкарик?!
Я вздрогнул и поднял глаза.
То ли спросившим, то ли издевающимся оказался без малого двухметрового роста детина, с белозубо сияющей улыбкой на удивительно округлом лице, а также одетый в черные: джинсы, джемпер и кожанку. Поверх джемпера была навешена цепь.
– Что, влип, спрашиваю, очкарик? – повторил не торопясь он, крайне, как могло показаться, довольный.
– Подтолкнуть бы… – пробормотал в качестве ответной реакции я, не очень, правда, хорошо понимая: верно ли сделал, что обратился к нему.
– Ну,