их взглянуть на себя по-новому… Это была та точка опоры, тот Архимедов рычаг, с помощью которого Земля с головы встала на крепкие ноги. Для этого как раз оказалось достаточно силы гена.
Глава 13
Во всем мире существуют не много источников мумифицированной кожи: Ленин в Москве, Пирогов под Винницей…
– Я знаю, что и Георгий Димитров, и Сталин…
– Чойбалсан, Готвальд…
– Хо Ши Мин, Ким Ир Сен…
– Да-да, а Линдон Бернхем, а Агостиньо Нето…
– Добавь к ним, – сказала Варя, – и Мао Цзедуна, и Энвера Ходжу…
– Кто это? – спросил Вит.
– Кажется турок или албанец.
– А еще все египетские фараоны, – сказал Амер.
– Есть места древних захоронений, – сказала Нева, – о которых мы толком ничего не знаем.
Все попытки оживить ДНК, добытую из тканей, подвергшихся обработкой формалином, спиртами или другими гистологическими способами фиксации материала, нигде в мире не принесли желаемого результата. Оставалась надежда на мумию.
Я не знал, как обстояли дела с Пироговым, но можно было догадаться, что паломничество к нему уже началось. С фараонами тоже нужно было спешить. За те тысячи лет, которые прошли с момента их мумификации, варвары современности не раз надругались над останками египтян и растащили их по разным концам земли. Нужно было спешить, везде успевать. Ехать в Египет? Эта мысль торопила меня, Ленин Лениным, Пирогов Пироговым, но заполучить ДНК какого-нибудь Хеопса, Рамзеса или Аменхотепа было очень заманчиво. Эта мысль кружила, как сказано, мне голову, из нее вырастали крылья за моей спиной. Пирамиды, сфинкс, мумии… Есть, конечно, и Тибет, и Шамбала… Говорили, что где-то в горах, в недоступных пещерах в состоянии анабиоза лежат штабелями лучшие представители человечества, готовые тут же стать Адамами или Ноями нового рода людского в случае очередного всемирного потопа.
– И ты веришь всем этим россказням? – спрашивал меня Жора, когда речь заходила о сенсационных результатах какой-нибудь научной экспедиции или новой гипотезе какого-нибудь исследователя из Массачусетса, Гарварда или Сорбонны.
Я верил.
– Верить нужно тому, что можно увидеть собственными глазами, пощупать или попробовать на зуб.
– Каренчик рассказывал…
– Каренчик?! И ты веришь этому болтуну? Он же чистой воды хронофаг! Балабол! Балаболка!.. Ты побольше слушай всяких там экстрасенсов. Их сейчас развелось… Как грязи.
Для демонстрации веры Жора чаще всего использовал свои большие, крепкие как у коня белоснежные зубы. Одному ему было известно, как он отбеливал и растил этот жемчуг в пучине своего рта, но тот факт, что этим зубам завидовали писаные красавицы и красавцы, оставался незыблемым.
– Вот смотри…
Он добывал из глубин заднего кармана своих видавших виды потертых джинсов старинную изломанную, но отполированную до блеска золотую монету и, ощерясь, как пес над костью, вгрызался в нее зубами.
– …это золото, – не разжимая челюстей,