масла. После каждой порции обе сковороды обязательно мылись тогда не было этого отвратительного привкуса «пережарки», как у других. В желудке предательски заурчало, он вздрогнул и снова застыл. Сколько просидит так… час-два… три… Бессонница и легкие ночные шорохи, а в душе оглушительная тишина, которую нарушали слова двух Сашек: «Мы верим, что ты невиновен…», до остальных дела нет, главное – свои верят.
Ветер слегка развивал непослушные Егоркины волосы, давно пора было подстричься, да, и в школе замечания учителей становились все более колкими, кто-то предложил заплетать косы: гады, пусть только попробуют… И он тихо про себя рассмеялся тогдашней подростковой злости, максимализму и беззаботной жизни в настоящем времени. Александра слегка взъерошила ему волосы, обожая роскошную шевелюру брата и совершенно непокорный взгляд из под черных бровей.
Сестру слушался безоговорочно, даже больше, чем мать, хотя и непослушным не был. Сашка отвела младшего брата в парикмахерскую. Теперь ежик черных, как смоль, волос колол ладонь: «Ну, вот! На некоторое время от тебя отстанут», – смеясь сказала Александра и сделалась очень серьезной, – «Вроде, длина волос может изменит характер. Весь в деда. Обаятельный. Спортивный. Юморной».
– Сашка, смотри, я подстригла нашего бунтаря, – обратилась она к старшему брату, подходя к скамейке у подъезда.
– Одобрям-с, – и Александр протянул ему новый футбольный мяч. Где раздобыл, неведомо.
Егорка улыбнулся и побежал играть в футбол новым мячом.
– Снова с фингалом придет, – вздохнула Сашка.
– На то и мужик, сам разберется, – совершенно спокойно отрезал старший брат, открывая сестре двери, пропуская вперед и, поднимаясь на второй этаж.
Банда сорванцов уже ждала на футбольном поле. Эти тоже ехидно отозвались о слишком короткой стрижке. Брат оказался прав, потасовка закончилась в пользу Егорки, но свой фингал он таки получил. Молниеносная драка и такое же быстрое примирение. Игра! Два часа блаженства и движения: мальчики носились с мячом и до седьмого пота выясняли, кто лучше финтит или забивает голы в ворота противника.
Ветер принес еле уловимый запах с маминой кухни, в желудке предательски заурчало, он сосредоточился, удар:
– Го-о-ол!!! – кричала его «команда», пытаясь повалить его в траву. Он забрал мяч, простился с приятелями и помчался домой, наспех умылся, и ринулся к столу. Мать тихонько вздохнула, Сашка заржал, сестра сказала: «Ты неумолим. Ну, сколько можно драться»? Вопрос был риторический, Егорка только пожал плечами. Все сели за стол.
На столе была белоснежная скатерть, стол накрыт просто но элегантно: чашки, тарелки и салатницы из белоснежного сервиза с тонкой золотой каймой по краям. Мать недоумевала, почему из нарядной посуды нужно есть только по праздникам, так Полина Ферапонтовна научила детей не откладывать жизнь на потом, наслаждаясь малыми ежедневными