так, без угощения. На капоте своего серебристого фургончика.
Что такое? Лицо Сатору приняло даже не озабоченное, а прямо-таки страдальческое выражение. Примерно как в случае с мебелью и ковром. Не то чтобы совсем нельзя. Но… Весьма сходные чувства.
– Ты предпочитаешь жить на улице?
Послушай, не надо, у тебя такой вид, будто сейчас заплачешь. А то и мне станет грустно оттого, что я ухожу.
– Я-то думал, ты будешь жить у меня… И станешь моим котом! – выпалил вдруг Сатору.
Эй, это нечестный прием! Я до мозга костей свободный кот, мысль стать домашним любимцем мне даже в голову не приходила. Я жил у тебя, пока заживала лапа, но теперь она в порядке, и я собираюсь уйти! Нет, не совсем так – я думал, что обязан уйти! А если обязан, то лучше удалиться достойно, не дожидаясь, пока вышвырнут вон. Коты – очень гордые существа. Если ты хочешь, чтобы я остался с тобой, так скажи мне об этом – и поскорее!
Сатору нехотя отворил дверь, и я выскользнул наружу. Потом обернулся, посмотрел на Сатору и мяукнул.
Пойдем со мной!
Сатору, похоже, понял, что я сказал. Для человека у него хорошая интуиция, он понимает, что я ему говорю. Сатору бросил на меня озадаченный взгляд, но все же вышел следом.
Ночь была светлая, яркая луна освещала притихший, совершенно безмолвный город. Я вскочил на капот серебристого фургона, чтобы удостовериться, что могу прыгать, как прежде, потом соскочил вниз и стал с наслаждением кататься по земле. Рядом проехала машина, и хвост у меня непроизвольно взлетел вверх. Страх попасть под колеса поселился во мне навсегда. Невольно я кинулся в ноги Сатору. Он смотрел на меня с ласковой улыбкой.
Мы обошли вокруг дома, потом я направился к подъезду. Перед дверью Сатору, на площадке второго этажа, я снова мяукнул.
Открывай!
Я взглянул на Сатору. Он улыбался, но глаза были полны слез.
– Ты вернулся ко мне? Да?
Да, да! Ну открывай же скорее!
– Так ты согласен быть моим котом?
Да. Только иногда выпускай меня погулять, хорошо?
Так я стал жить у Сатору.
– В детстве у меня был кот, точная копия тебя! – Сатору извлек из шкафа какой-то большой альбом. – Вот! Гляди!
Альбом был битком набит фотографиями одного и того же кота. Я знаю, как называют таких людей: «чокнутые кошатники». Однако кот на снимках действительно сильно смахивал на меня. Целиком белый, только на мордочке цветные отметины. Две полоски на морде и еще черный хвост крючком. Изгиб хвоста немного другой, а вот пятнышки на морде у нас с тем котом одинаковые. Точь-в-точь.
– Полоски на мордочке у него были домиком, как иероглиф «хати»[3] – «восемь», поэтому я дал ему имя Хати.
Фу, до чего неоригинально. Дурацкое имя. Интересно, а мне он что подберет? Вопрос имени начинал смутно тревожить меня. За восьмеркой идет девятка – «ку».
– А как тебе имя Нана?
О-о-о, мы решили заняться вычитанием? И остановились на цифре семь?