оба раза ту пытались забрать в психиатрическую клинику. Бабушке приходилось расставаться со своими нехитрыми сбережениями, чтоб внучка осталась с ней, дома. Анюте было нестерпимо тяжело. Она не выходила из квартиры, и лишь выглядывала в окно, как дикий зверёк, из норки. Бабушке было не легче, и она решилась на переезд. Собрав вещи, и передав ключ соседке, Глафира Елисеевна, увезла внучку из городского кошмара, честно рассчитывая, что деревенский климат взбодрит девочку, и выведет из состояния пассивного транса.
Аня упиралась и капризничала, бабушка стояла на своём. Сев в душный автобус, они доехали до той остановки, откуда начнутся их новые испытания и приключения. Где участь потрясёт их вновь, вместо того, чтоб дать спокойно зализать прежние раны и склеить осколки разбитой судьбы.
Глава 4.
Автобус двигался очень медленно, будто скромно намекая, что собирается поломаться и остановиться. В салоне было нестерпимо душно, а в открытый люк, лезла серая, нудная пыль. Она нагло забивалась в нос и глаза, и противно скрипела на зубах. Алёна и Аня, сидели на противоположной стороне друг от друга, и с интересом смотрели в окошки. Солнце палило изо всех сил, и сквозь стекло, припекало лица. Глафира тихонько молилась, чтоб они преодолели-таки этот путь, и добрались как можно скорее. Иначе они попросту сварятся вкрутую, от такой жары. А уж если автобус сломается…
Алёна с оптимизмом разглядывала лесополосу, а Анюта, с грустью, смотрела на поле подсолнухов. Затея ехать в деревню, ей не нравилась, но и в городе оставаться не было смысла. Из-за пережитого шока, она так и не вспомнила лица извергов, и не смогла никого описать. Как следователь не выспрашивал. К тому же, она совершено случайно узнала, что насильников было несколько, из подслушанного разговора. Болтливые медсёстры, любившие всё обсуждать на ходу, рассматривали распечатку результатов анализов, взятых при поступлении пациентки.
А память молчала. И скоты, ходили по этой земле безнаказанные, ели, пили, дышали, и смеялись. А может, уже совершили очередное насилие. И новая жертва, тоже молчит. Может, не помнит? А может, боится.
Тоска разъедала девочке всё нутро, а слёзы душили. Ведь когда-то, у неё были: целая жизнь, много планов, идей, мечтаний и надежд, а теперь от этого всего, в душе осталась горстка пепла.
«Так и сгнию, в этой деревне, – подумала Аня».
«Может здесь, в этой деревушке, я обрету своё счастье? А может, и любовь повстречаю? Ведь есть же здесь мужчины? Ладно, будь что будет. По крайней мере, пока, я ни о чём не жалею. Уехала, значит так надо, – размышляла Алёна».
– Девочки, посмотрите вперёд, – воскликнула Глафира. – Видите, вон там, вдали, очертания церкви?
– Где? – встрепенулась Алёна.
– Ну и что? – фыркнула Аня.
– Вон там, Алёнушка, смотри левее.
– О, вижу. Красиво! – восхитилась девушка.
– Анют, я это к тому говорю, что мы будем туда ходить, молиться, и ставить свечки святым. И они нам обязательно помогут, – обратилась бабушка к внучке.
– Чем? – грубо оборвала