Ты едешь?
– Езжай один, – говорит Верней. – Я никогда не пользуюсь лифтом. В лифте тебя слишком легко застать врасплох.
– Серьёзно?
– К тому же из лифта только один выход.
– Окей, ладно. Ну, ещё увидимся.
Он кивает:
– На следующем собрании.
– Это когда?
Верней подхватывает меня под локоть и ведёт к двери.
– Я выйду на связь.
– Дать тебе мой номер телефона или как?
Он стучит себя пальцем по голове:
– В этом нет необходимости.
Предсказания
Когда я вхожу в квартиру, папа расплывается в улыбке.
– Как всё прошло?
– Никто не пришёл, – говорю.
Улыбка сползает с его лица.
– Ох. Как жаль.
– Да ничего, – говорю я.
– И ты всё это время прождал?
– Да – но ничего.
– Ты точно не огорчился?
Ну почему родители задают такие вопросы?
– Слушай, пап, серьёзно, я норм. На сто про.
Ага, не считая того, что я только что соврал. Ненавижу врать. А главное, даже не понимаю, почему я это сделал.
Папа говорит:
– Как насчёт поужинать сегодня в «Ям Ли»?
«Ям Ли», названный так по имени хозяина, он же шеф-повар, – один из моих самых любимых ресторанов всех времён. Мне немножко стыдно – ведь папа явно хочет утешить меня, думая, что я расстроен, – но я говорю:
– Вообще да, «Ям Ли» звучит неплохо. – И позволяю папе сжать мне плечо и погладить по голове.
– Давай ты начнёшь разбираться со своей комнатой, – говорит он. – А я пока закончу с книжными полками.
Когда я думаю о том, сколько труда папа вложил в наш дом, мне становится дико грустно. А главное, дико жалко себя, потому что самое крутое, что было в том нашем доме, – это моя комната. Когда-то давным-давно папа разобрал пожарную лестницу – самую настоящую, из здания, которое демонтировала его компания, – и встроил её нижний уровень в мою спальню, прикрутив к стене и лестничную площадку, и пролёт. Наверху, на лестничной площадке, стояла моя кровать, и ещё папа сделал мне встроенные шкафчики, куда помещались все мои вещи. Это была лучшая в мире комната, ни у кого из моих знакомых такой нет, и вот теперь нам пришлось её оставить.
– Она встроенная, – объяснил папа. – Это часть дома. И покупателям она нравится.
Мне тоже, хотел я ответить, но не стал, потому что у него был такой несчастный вид.
В нашей новой квартире у меня в комнате стоит мебель из старой папиной спальни – с тех времён, когда он был ребёнком: кровать, письменный стол и книжный шкаф, всё из одного и того же тёмного дерева. Его мама все годы хранила эту мебель в гараже, и пару недель назад папа взял напрокат фургон и привёз всё это в Бруклин.
Я начинаю распаковывать коробки со своими вещами, думая, что, может быть, в эту самую минуту какой-то ребёнок ходит вверх-вниз по моей лестнице и раскладывает свои вещички по моим шкафчикам.
Когда мы пересекаем холл, направляясь к выходу, нам навстречу входят Карамель и какая-то женщина, вероятно её мама. Губы у Карамели ярко-синие.
– Здравствуйте, –