Ей почему-то казалось, что у себя в саду Геката может стать более благодушной. Возможно, объяснение этой уверенности крылось в том, что Персефоне до дрожи хотелось попасть в сад Черной Жрицы, а без хозяйки это было невозможно.
И о ларце ей хотелось узнать как можно больше; она была заинтригована невероятно, но в то же время ей было не по себе в этом зале. Она думала, что виной этому неизвестность, непонимание того, с чем она имеет дело, непредсказуемость сил и обстоятельств. Казалось, если она поговорит с Гекатой и та расскажет все подробно, то ей станет легче. Откуда взялись эти мысли, и почему совершенно не было у неё никаких сомнений, что Геката выложит всё как на блюдечке – девушка не понимала, но уверенность эта была как скала. Более того, ей казалось, что после этого разговора ей, наконец-то,…
«Наконец-то»? О чем это ты, Перси?»
..да-да, наконец-то, можно будет вернуться в зал и ей здесь – наконец-то…
«Опять?»
…да-да, понравится. Если точнее, ей нравилось здесь уже сейчас, вот только страх этот дурацкий мешал; но всё равно что-то манило и подсказывало – она скоро вернется, просто для этого нужно проделать некие определенные и обязательные шаги.
– Я постараюсь. Я, правда, постараюсь. Обещаю.
Нужно было что-то делать, нужно было как-то умилостивить разгневанную богиню, отвлечь, перевести её мысли на что-то другое.
– Скажи, а ты не могла бы показать мне свой сад? Мы были рядом с ним, но не смогли войти. Он сказал, туда могут попасть только те, кто приходит по твоему приглашению, или вместе с тобой.
Геката метнула в нее взглядом, а потом рассмеялась внезапно. Смех не был добрым, но и жгучая ярость ушла из ее голоса. В зале начало светлеть – постепенно он принимал прежний облик, становился таким же, каким был, когда Персефона только вошла в него.
– Ты не видела мой сад – но он тебе понравился. Зачем тебе туда?
– Он так таинственен за этим туманом. Мне хотелось разглядеть всё поближе. Это плохо?
– Само по себе – нет. Но любопытство становится злом, когда переходит границы.
– Прости?
– Не обращай внимания. Это утверждение верно для всего на свете. Всё хорошо в меру. Ты молода и хочешь все знать. Это правильно. Твоя мать, Деметра, предпочитает зрелые краски осени, а тебя манят цветы юности. Ей привычно уже случившееся, а тебе – его начало. Отсюда и любознательность, и предприимчивость, и напор. Понимаю тебя.
– Ты знаешь меня?
– Конечно.
– Удивительно.
– Скорее было бы удивительно, если бы я тебя не знала.
– Но ведь мы не встречались раньше. Хотя я много слышала о тебе.
Геката усмехнулась уголком рта.
– Так же, как и я.
Персефона подняла брови в изумлении, хотела сказать что-то, но тут снова волной прошла щекотка по коже. Жар опалил виски, снова сжало обручем голову, от страха поджались пальцы на ногах. Теряя равновесие,