как его палец медленно обвел ее висок, затем спустился ниже, погладил щеку, подбородок, шею…
Жар прилил к ее лицу, и странная боль вторглась в грудь, в живот. Сердце вдруг заколотилось учащенно и мощно. Широко раскрыв глаза, Верити смотрела на Макса. Все ее тело нетерпеливо дрожало, охваченное фантастическим ощущением нереальности.
– Милорд? – Ей стало трудно дышать. – Я… я не понимаю…
– Тогда я должен объяснить, – пробормотал он.
Ее дыхание участилось. Никогда еще голос человека не пронизывал ее так, как сейчас. Но ведь никогда и никто ранее не говорил с ней, сжимая ее руки и щекоча губами ее ухо.
Задыхаясь и дрожа, она подняла взгляд и встретила пронзительный янтарь его зрачков, приблизившихся на расстояние нескольких дюймов. Она чувствовала себя пойманной его теплом, его силой, запахом его одеколона и тем пряным мужским запахом, что проступал исподволь. Ее рука неуверенно поднялась, привлеченная легкой шероховатой тенью, обметавшей его подбородок. Ей захотелось потрогать его, проверить, каков он на ощупь.
Нет, нельзя. Она поняла теперь, чего он хотел. Все заповеди скромности и приличия, все остатки здравого смысла взывали в ней: осторожно! беги!
Она подняла лицо и почувствовала теплое, нежное прикосновение его губ. Какое же это счастье, когда к тебе прикасаются тепло и нежно. И… страстно? Его губы прикоснулись к ее губам легчайшим и кратчайшим из поцелуев. Наслаждение пронзило ее насквозь. Ее охватило его теплом. Ее губы раскрылись в беззвучном вздохе, и на мгновение поцелуй стал глубже, завладел ею целиком и вдруг окончился, прежде чем она смогла поверить, что это происходит на самом деле. Последняя ласка овеяла уголок ее рта – и он отступил, освобождая ее.
Глаза ее широко распахнулись, ресницы затрепетали. Она даже не поняла, что закрывала глаза. Он был все еще близко, достаточно близко, чтобы Верити могла видеть, как пульсирует тонкая жилка на его горле.
Его голос, спокойный и мягкий, произнес:
– Возможно, так будет понятнее.
Она только кивнула, уверенная, что ее голосу не хватит дыхания. А потом удивилась, почему кивнула так, будто ей действительно стало понятнее. Да нет, она только запуталась еще больше. Как он может говорить так равнодушно? Он ведь поцеловал ее, да так, что ее голова закружилась. Она мрачно напомнила себе про леди Монкриефф. Он привык к красивым женщинам. Женщины, которые знают, как… как угодить мужчине, что бы это ни означало. Так закружилась ли его голова? Почему он вообще поцеловал ее? Он не мог хотеть ее. А если?..
– Ну, Селина? Теперь вы понимаете? Не для каждого места требуются рекомендации. И я могу заверить вас, что был бы куда более ласковым любовником, чем Годфри Фарингдон.
Напряжение вновь ее скрутило. Осторожно, медленно она шагнула назад, чувствуя на себе его неотступный взгляд, готовая к тому, что в любое мгновение он опять ее схватит, заключит в свои объятия. Мужчины на самом деле не просят. Мужчины берут.
– Я… мне не следует быть здесь, милорд. Пожалуйста, простите меня.
Макс выругался. Она ему отказала. Без