может завтра?
Семен Петрович подошел к выключателю:
– Ладно, если даже молодежь выдохлась, тогда отбой. Все улеглись? Гашу свет.
Блаженное отдохновение. Натруженные мышцы гудят (И с чего они так устали? Прошли-то не более километра). Борис смыкает веки, и вдруг слышит сдавленный шепот:
– Доктор, не спишь? – это полковник. Его банкетка рядом, мужчины лежат голова к голове.
– Нет еще. Что случилось?
– Да ничего особенного. Так, поговорить надо. Ситуация серьезная, обсудить бы.
– Слушаю.
Грасс поерзал на неудобном лежаке:
– Неспокойно мне, эскулап. Отряд у нас непростой… совсем непростой, к каждому свой подход. С солдатами проще, понятнее. А эти… неизвестно, чего ждать от них.
– Тут тебе не армия.
– Да на гражданке все сложнее.
– Понимаю. Если нужна помощь…
– Я как раз об этом, – голос офицера стал чуть доверительнее. – Из всей компании ты мне кажешься наиболее адекватным, надежным. Надеюсь, на тебя можно положиться?
– Конечно. Спасибо. А чего конкретно ты опасаешься?
– Да мало ли… Положеньице у нас аховое, а единения нет, народец разрозненный, кто-то может сорваться. Вспомни, что сегодня с Ольгой произошло.
– Н-да…
– Гражданские… – Семен Петрович будто выплюнул это слово, – ты их знаешь лучше меня, однозначно. Так что… если почувствуешь чего – не медли, дай знать.
Борис поднялся на локте и бросил взгляд на собеседника:
– Если откровенно, я уже могу поделиться кое-чем. Ты прав, наша группа совсем разношерстная, каждый из них – личность, непохожая на других. Кто-то открыт, как на ладони…
– Васькин, Мельков.
– Вот-вот. А кто-то – вещь в себе, не знаешь, чего выкинет через минуту. Непростая ситуация.
Грасс тихо кашлянул и выдохнул:
– Меня волнует одно – состав нашей группы ненормален, в жизни так не бывает.
– Ты о чем?
– Во-первых, серьезно больны двое из девяти, это многовато, более 20 процентов. Во-вторых, трое – ярко выраженные одиночки. Треть всего состава – это слишком много. Случайность? Нет уж, не верю. Теория вероятности опровергает подобное.
– Стоп, ты что-то напутал, – доктор понизил голос. – Одиночки? Почему трое?
– Ну как же: Паша Зотов, Лиза, ну и Ксения, разумеется.
Саюкин хмыкнул:
– А ты наблюдателен, командир. Правда, слегка ошибся в количестве. Таисию забыл.
– А ее-то ты с какой стати приплел?
– Поверь специалисту, – молодой человек уставился в слепое окно, – у этой дамочки явные признаки самоизоляции, серьезного ухода от общества. Уж не знаю, что произошло в ее жизни, но факт налицо. Посуди сам, любая другая женщина ее возраста, попавшая в такой переплет, или трещала бы без умолку, или непрестанно причитала, или хотя бы старалась сблизиться с остальными, как Ольга, чтобы чувствовать себя под защитой.