Милда бесхитростно и целомудренно пыталась ему понравиться, привлечь к себе внимание. Вадим делал вид, что ничего не замечает.
Однажды она встретила его у порога дома и, волнуясь, спросила:
– Что вы… любите кушать… больше всех?
По-русски Милда говорила с сильным акцентом, с трудом подыскивая слова. Он иногда учил ее русскому языку, а она его – литовскому. Они изумлялись, как похожи многие слова.
– Грибы, – с некоторым удивлением ответил Вадим.
Девушка кивнула головой. Они разошлись.
Вечером она принесла ему тарелку жареных грибов. Вадим искренне обрадовался. Грибы он действительно очень любил. Девушка ждала, когда он начнет есть. Вадим попробовал. Признательно посмотрел на нее.
– Очень вкусно! Спасибо, Милда!
Литовка просто расцвела. И тут же убежала.
Через два часа Милду арестовали. Видели, что она ходила в лес, и заподозрили в связях с лесными братьями.
Допрос вел майор Брехов. Это был невысокий грузный человек. Его одутловатое лицо с низким лбом и лягушачьим ртом казалось бы глупым, если бы не сверлящий недобрый взгляд. Вадим почувствовал к нему антипатию, как только увидел первый раз. Брехова никто не любил. Между собой все звали его Жабой.
На допросе присутствовали Вадим, еще один офицер и солдат.
Милда стояла посреди комнаты. Ее полудетское лицо выражало не столько испуг, сколько недоумение. Брехов подошел к ней. Заложив руки за спину, расставив ноги, он молча ее рассматривал. Не в силах выдержать этот пронизывающий взгляд, Милда опустила глаза.
– Зачем в лес ходила? – вдруг рявкнул Брехов.
Девушка вздрогнула. Ответила тихо, но твердо:
– За грибы.
– За грибы, значит… С лесными братьями давно снюхалась?
– Я.. не снюхалась…
– Врешь! – заорал майор.
Милда покраснела. Брехов продолжал грубо кричать на нее. Поднес кулак к ее носу.
Вадим переступил с ноги на ногу. Не мог он на это смотреть! Вся его душа восставала. Вадим знал о жестокости «лесных братьев» по отношению к красноармейцам, коммунистам и даже обычным литовцам, сотрудничавших с советской властью. Понимал, что бороться с ними надо беспощадно. Но он совершенно не верил в виновность Милды. И даже если бы верил, то считал бы недопустимым так обращаться с девушкой. Вадим всегда помнил слова бабушки: «Мужчина не имеет право оскорблять женщину, даже худшую из худших». «Вот такие, как Жаба, над Клавой издевались», – мелькнула мысль.
Милда взглянула на Вадима, как бы ища защиты.
– Товарищ майор, разрешите? – поспешно сказал он. – Я убежден, что она говорит правду! За все время, что я живу в их доме, она у меня ни малейшего подозрения не вызвала. Посмотрите на нее. Она еще ребенок… А грибы она в самом деле принесла.
Брехов, повернулся, злобно уставился на Вадима. Вадим твердо выдержал этот взгляд.
– Увести ее! – приказал солдату майор.
Милду увели.
– Ишь,