стволам прикипели узорчатые раковины. Прямо над плато сияло солнце; казалось, что оно висит так низко: протяни руку – и сорвешь с неба.
– Реми, как вы себя чувствуете? – спросил Скворцов; егерь старался говорить тихо.
– Меня немного мутит, и ноги очень болят, – призналась Реми. – Куда нас ведут, Эндрю?
– Простите меня, Реми, – егерь опустил глаза.
– Эндрю?
– В атолл Алехандро следовало добираться другим путем.
Реми мотнула головой.
– Не смейте винить себя, Эндрю. Я уверена, что вы действовали, как было нужно.
– Да уж… – вздохнул Скворцов и быстро огляделся.
Лазарус уселся на рюкзак. Он подставил плечо Колбасинскому и закурил самокрутку. А Профессор, высунув от усердия язык, принялся латать рану. Взгляд Лазаруса постепенно терял осмысленность. Либо это действовал укол, сделанный Профессором, либо в самокрутке тлела забористая травушка. Марашек положил тяжелое тепловое ружье на землю, снял с плеча дробовик и принялся прохаживаться по площадке, поглядывая по сторонам. Его красная борода была от пота мокрой, как половая тряпка. Босс Жерех стащил с ног разношенные ботинки, размотал портянки и с недовольной миной оглядел кровавые водянки на ступнях. Вынул из кармана пятнистых брюк плоскую флягу, приложился к горлышку.
– Реми! – шепотом позвал Скворцов. – Реми, послушайте меня!
– А? – вяло отозвалась Реми.
– Реми, это симмонсы, – сказал егерь еще тише. – Реми! Понимаете, это симмонсы!
Жерех оторвался от созерцания водянок, повернулся к пленникам. Несколько секунд он смотрел на Скворцова, потом поманил пальцем.
– Слышишь, братка… А ну, подойди сюда.
Симмонсы… Реми лихорадочно вспоминала. Симмонсы. Космические бродяги. Террористы. Только не идейные, а ради денег. Наживы ради… Рейдерствуют на окраинах обжитого пространства. И жители дальних колоний темнеют лицами при упоминании о них.
– Ты, наверное, чешешь репу, мол, чего это я до сих пор жив? – сказал Скворцову Жерех. – Ты пришил Патрика и Китона, сука. За это я бы съел твою печень у тебя на глазах. Но на твою немощь у нас есть свои виды. Повернись! – Он вынул нож-бабочку. – Наклонись… Да не дрожи так, сладкий! Это не то, к чему ты привык!
Он рассек скотч, которым были стянуты запястья Скворцова.
– Повернись! В глаза мне не смотри! Жить хочешь, скунс? В глаза не смотреть, я сказал! Хочешь?..
Скворцов поглядел на Реми: та сидела, поджав ноги, ни жива ни мертва.
Егерь чуть-чуть подался вперед и сказал вполголоса:
– Я не боюсь ни тебя, ни твоих беспредельщиков. Но за ваши шкуры мне боязно… как там тебя? Босс, да? Босс, ее отец выйдет на след твоей банды, он обязательно выйдет, это лишь вопрос времени… И как только он вас отыщет… – Скворцов покачал головой.
– Экий волюнтаризм! – выдохнул Профессор Колбасинский, зашивая рану Лазаруса.
– На колени, егерь! – процедил Жерех. – Ее отец пока нас не нашел. А ты здесь и сейчас. На колени, говорю!
– Эндрю! –