в живот, отчего тот не устоял и упал на чурбак, вскрикнув от боли.
– И вообще тащи весь прикид, – ощерился Хрипач. – Дальняя дорога предстоит.
– Лишь бы не в казенный дом, – гоготнул Сивохин.
– И для телочки шкурки тащи, – бросил Хрипач, – не в ночнушке же побежит.
– Пожалейте Эмму, парни... – взмолился старик. – Вы же обещали, что не тронете ее... Я милиции сказал: не видел вас – все как вы просили... Лучше меня возьмите...
Эмма замычала, задергалась. Старик метнулся к ней – Сивохин сделал подсечку, и доверчивый старец покатился по поляне, загибаясь от боли. Подонки гоготали. Я плавно надавил на спусковой крючок – «макаров» гавкнул. Берданку вырвало из клешни Сивохина, отбросило. Упырь схватился за ужаленную руку, затравленно завертел головой.
– Не двигаться! – рявкнул из-за дерева Крюгер. – Вы окружены!
– Вязало!!! – истошно завопил Сивохин.
Скачок – он помчался догонять карабин. Грохнуло со всех сторон. Беглец завертелся, как веретено, рухнул на колено, физиономия затряслась от страха. Матерно верещал Хрипач. Блеснул нож. Беглый прижал к себе женщину, слившись с ней в жутковатом танце, вдавил лезвие в горло и начал медленно отходить.
– Я пришью ее! – орал он на весь лес. – Не подходить, волки позорные, я пришью ее!!!
До ближайшего кустарника он худо-бедно добрался, но так орал, что не слышал шороха у себя за спиной. Венька выкатился колобком, молодец парень. Взлетел, как на пружинке, рукоятью по башке, вывернул локоть. Мы с Сивохиным уже столкнулись – ахнула грудина, я схватил его за ворот, коленом в пузо, швырнул на поленницу, которая тут же дрогнула и стала разваливаться. Складываясь, улеглась на землю женщина. Винтом пролетел Хрипач, пораженный каблуком в гребень подвздошной кости (которая над ягодицей), выронив нож, поднялся, отступил... и страх затопил расписанную шрамами физиономию – нога провалилась в погреб, он замахал руками, загремел, ломая лестницу.
– Ух ты, – восхищенно вымолвил Венька, осторожно приближаясь к краю. Вытянул шею. – Как низко пал...
Я выдернул Сивохина из разоренной поленницы. Он пускал пузыри, держался за живот и уже готов был выстрелить в меня залпом блевотины.
– В животе ураган, дружок? – злорадно осведомился я и прямым в переносицу отправил негодяя в нокдаун.
Все.
– Аминь и аллилуйя, – жизнерадостно возвестил Венька, смыкая грязные ладони.
– Обошлось, – прокомментировал из куста Крюгер.
Подошла, держась за удаленный аппендицит, Янка.
– Умотали вы меня, мужики, болею я чего-то...
– Предупреждали вас, Яна Владимировна, – проворчал Венька. – Но нет, вы к каждой бочке затычка. Вам нужно постоянно контролировать мужиков, поскольку мужики тупые... Крюгер, вылезай из куста, в конце концов, ты же не бог, а мы не Моисеи.
– А я и отсюда могу погавкать, – огрызнулся Крюгер.
– А при чем тут бог? – не поняла Янка.
– Как? – сказал Венька. – Моисей. Человек,