мужа, но меня почти все по привычке звали папиной.
– Ах, да, извините. Меня зовут Игнатий Максимович, я старший оперуполномоченный… – Дальше я не услышала, отвлеченная звонком мобильного. Глянув на дисплей, с удивлением обнаружила, что это брат.
– Простите, я на минуту, – пробормотала я, стараясь попасть ногами в туфли.
Папа понял, что произошло нечто, а потому нагнулся и помог мне обуться:
– Не стой на улице долго, там дождь, – напутствовал он меня и повернулся к оперу: – Она не совсем здорова.
– Тогда, если позволите, я пока вам пару вопросов… – услышала я, уже выйдя из машины.
– Алло! – проговорила я в трубку и услышала приглушенный голос Семена:
– Сашка, ты уже дома?
– Нет! А ты сам где?
– Как… нет? А… где ты? – Голос брата сделался растерянным, и в нем появились истеричные нотки.
– На кладбище, дорогуша. Минут двадцать назад папин «мерин» приказал долго жить. Взорвался, проще говоря, – зло бросила я. – А вот ты где был в этот счастливый миг, а?
– Они… живы?
– Кто?
– Папа и Акела.
– Идиот! Покаркай мне еще! – рявкнула я, теряя самообладание. – Конечно, живы, мы с Сашкой как раз к машине шли, чуть-чуть опоздали.
– Как – к машине, почему?!
– Да потому, что холодно на улице, а Сашка меня решил проводить сам, а не на охрану надеяться! Говори, где ты, меня опер ждет в машине!
– Я около Бесо еще.
– Ты какого хрена там делаешь?! – зашипела я, украдкой оглянувшись на окно джипа, но там о чем-то разговаривали папа и опер, не обращая на меня внимания.
– Да знакомого встретил, языками зацепились, он мне предложил кое-какое совместное дельце…
– Так, Сема, быстро тащи сюда свою задницу, понял?! – перебила я.
– Зачем?
– Ты что – невменяемый?! Мы тут отдуваемся, а ты?!
– Так а я что? Я ж даже рядом не был…
– Сема!!!
– Все-все, не ори, иду.
Он отключился, а я сразу начала прокручивать в голове разговор, пытаясь понять, какая именно фраза мне не понравилась. Вроде как ничего необычного, а вот гложет что-то изнутри, какой-то червячок. Темнит что-то мой братец, недоговаривает, суетится. И нервный какой-то стал.
В стекло постучал отец, и я оторвалась от мыслей о Семене. Наскоро переговорив с Игнатием Максимовичем и рассказав ему все, что успела заметить и почувствовать, падая лицом в лужу, я наконец получила разрешение уехать домой.
К моему глубочайшему сожалению, Саша со мной не поехал, а это было как раз мне необходимо – присутствие мужа рядом. Но он не собирался оставлять место происшествия до тех пор, пока не прояснятся все версии, так что мне пришлось смириться. Одно хорошо – нога почему-то вдруг перестала болеть и даже начала чуть сгибаться в колене – удар, что ли, сказался. Я прислушивалась к забытому ощущению от обычной ходьбы почти без посторонней опоры и радовалась – прогресс. Даже неприятности сегодняшнего дня стали чуть менее острыми.
Муж не вернулся вечером. Не приехал